Ты не потерпела — ты победила! — сказала адвокат, вручая ей документы на квартиру.

Марина сидела в темной кухне, мелко постукивая ногтем по чашке с давно остывшим чаем. За окном завывал октябрьский ветер, раскачивая голые ветви старого клена. Телефон мигнул уведомлением – очередное сообщение от Кирилла: «Не делай глупостей. Подумай о сыне».

Она горько усмехнулась. О сыне она думала каждую минуту последние пятнадцать лет. Кирилл это прекрасно знал и беззастенчиво пользовался. Как и сейчас, пытаясь в очередной раз надавить на больное.

Когда-то давно она полюбила этого человека такой отчаянной, такой самозабвенной любовью, что, казалось, ничто на свете не могло разрушить ее чувства. Ни его измены, ни постоянные унижения, ни даже рукоприкладство, которое с годами становилось все жестче.

– Ты никуда не денешься, – говорил он, возвращаясь под утро с очередной гулянки. – Куда ты пойдешь с ребенком? У тебя нет ни денег, ни жилья. Всё моё. И ты – моя.

И она верила, потому что действительно некуда было идти. Квартиру они купили на деньги его родителей, машину он записал на себя, а те крохи, что она зарабатывала преподаванием музыки в районной школе искусств, уходили на повседневные расходы.

Звонок в дверь прервал ее горькие размышления. В такое время? Кто это может быть? Сердце тревожно сжалось. Неужели Кирилл решил вернуться раньше из своей командировки?

На пороге стояла Вера – коллега по работе, с которой они невольно сблизились за последний год.

– Собирайся, – без предисловий заявила она, проходя в прихожую. – Никаких возражений. Артем у моей мамы, я сказала ему, что вы с ним поедете ко мне на дачу на все выходные.

Марина растерянно смотрела на подругу.

– Но Кирилл…

– Кирилл ничего не узнает. А если узнает – какая разница? Ты что, под домашним арестом? Ты имеешь право провести выходные как хочешь. С сыном, между прочим.

Через полчаса они уже ехали в машине Веры по направлению к пригороду.

– Слушай, – нарушила молчание Вера, когда они выехали на скоростную трассу. – Я давно хотела поговорить с тобой. У меня есть знакомая, очень хороший адвокат. Она специализируется на семейных делах. Развод, раздел имущества, опека…

Марина напряглась.

– Зачем мне адвокат?

– Не притворяйся, – Вера бросила на нее короткий взгляд. – Я видела синяки. И Артем все рассказал маме, а та – мне.

Марина закрыла глаза. Значит, Артем все видел. Все слышал. От этой мысли внутри что-то оборвалось.

– Я не могу уйти, Вера. У меня ничего нет.

– Вот поэтому я и предлагаю тебе встретиться с адвокатом. Бесплатная консультация, никаких обязательств. Просто выслушай, что она скажет.

Марина долго молчала, глядя на проносящиеся за окном деревья.

– Хорошо, – наконец выдохнула она. – Но только консультация.

Дача Веры оказалась уютным двухэтажным домиком на берегу небольшого озера. Артем, увидев маму, радостно бросился ей навстречу.

– Мама! Тут так классно! Мы с бабой Тоней видели цаплю! Настоящую! Она была вооот такая, – мальчик широко раскинул руки.

Впервые за долгое время Марина по-настоящему улыбнулась. Последний год Артем стал замкнутым, молчаливым. А сейчас перед ней снова был ее прежний сын – живой, эмоциональный, счастливый.

– Ну что, искупаться не хотите? – предложила Вера, выкладывая продукты на кухонный стол. – Баня уже топится.

Вечер прошел удивительно спокойно и тепло. Они парились в бане, купались в озере, жарили шашлыки. Артем без умолку болтал, рассказывая о школе, о новых друзьях, о том, как здорово было бы завести собаку.

– А папа разрешит? – вдруг спросил он, и Марина замерла с вилкой в руке.

– Папа… папа сейчас очень занят работой, – осторожно сказала она. – Мы поговорим с ним позже.

Когда Артем пошел спать, Вера достала бутылку вина.

– Не возражаешь?

Марина покачала головой. Вино было терпким и сладким одновременно. Таким же, как воспоминания о прошлом, которые сейчас текли бесконечным потоком. Первая встреча с Кириллом на концерте классической музыки. Его ухаживания. Предложение руки и сердца. Свадьба. Рождение Артема. И первая измена, первый удар, первая ночь, проведенная в слезах.

– Я ведь любила его, Вера, – тихо сказала Марина, глядя на темную гладь озера. – Как же так вышло?

– Таких историй много. Слишком много, – отозвалась подруга. – Но у каждой может быть свой финал. И ты сама его выбираешь.

Адвоката звали Елена Павловна. Женщина средних лет с проницательным взглядом и спокойной, уверенной манерой говорить.

– Итак, Марина Андреевна, расскажите, что привело вас ко мне, – предложила она, когда они устроились в ее небольшом, но очень аккуратном офисе.

И Марина рассказала. О любви, переросшей в зависимость. О страхе. О побоях и унижениях. О том, как муж контролировал каждый ее шаг, каждую копейку. О том, как он угрожал отобрать сына, если она осмелится уйти.

Елена Павловна внимательно слушала, изредка делая пометки в блокноте.

– Значит, квартира была куплена в браке на деньги родителей мужа. А чья фамилия в документах?

– Кирилла, – ответила Марина. – Он сказал, что это логично, ведь деньги были его семьи.

– А кредит за машину платите вместе?

– Да, частично из моей зарплаты тоже.

– Есть ли у вас доказательства насилия? Обращались ли вы в полицию? К врачам?

Марина покачала головой.

– Я боялась. Он сказал, что если я пойду в полицию, то мне же будет хуже.

Елена Павловна задумчиво постучала ручкой по столу.

– Марина Андреевна, я не буду ходить вокруг да около. Ситуация сложная, но не безнадежная. Имущество, нажитое в браке, делится пополам, независимо от того, на чьи деньги оно приобреталось и на кого оформлено. Это закон.

– Но как я докажу, что он… что он делал со мной?

– На это есть свидетели. Ваш сын, например.

– Нет! – резко возразила Марина. – Я не хочу втягивать Артема.

– Я понимаю, – кивнула адвокат. – Но подумайте вот о чем: что лучше для ребенка – жить в атмосфере постоянного страха или иметь возможность видеться с обоими родителями, но в спокойной обстановке?

Марина молчала, сжимая руки так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Послушайте, – мягко продолжила Елена Павловна, – я не призываю вас принимать решение прямо сейчас. Подумайте. Обсудите с сыном, но аккуратно. И помните – вы не одна. Есть юридические механизмы защиты. Есть суд, который встанет на вашу сторону.

Решение пришло неожиданно. В тот вечер Кирилл вернулся домой особенно агрессивным. Марина поняла это сразу, по тому, как он хлопнул дверью, как швырнул ключи на тумбочку.

– Где ты была в выходные? – спросил он с обманчивым спокойствием.

– Мы с Артемом ездили к Вере на дачу, – ответила Марина, стараясь говорить ровно.

– А почему я об этом узнаю не от тебя, а от Серого? Он вас там видел.

Марина похолодела. Сергей был другом Кирилла, таким же любителем выпить и погулять. Она совершенно забыла, что у него дача в том же поселке.

– Я… я хотела сделать Артему сюрприз. Он давно просился на природу.

– Врешь, – процедил Кирилл, делая шаг к ней. – Ты что-то задумала. Я же вижу.

– Ничего я не задумала, – Марина инстинктивно отступила назад. – Просто хотела, чтобы сын отдохнул.

– А этот адвокат? Серый видел, как ты садилась в машину возле юридической конторы. С каких это пор ты общаешься с адвокатами?

В этот момент в комнату вошел Артем. Он замер на пороге, глядя на отца широко раскрытыми глазами.

– Папа? Ты уже приехал?

– А ну иди к себе! – рявкнул Кирилл. – У нас с мамой разговор.

– Не кричи на него, – тихо, но твердо сказала Марина. – Он ни в чем не виноват.

– А ты мне не указывай, как разговаривать с моим сыном в моем доме! – Кирилл схватил ее за плечо с такой силой, что Марина вскрикнула от боли.

– Отпусти маму! – крикнул Артем, бросаясь к отцу. – Отпусти!

Кирилл отмахнулся от сына, словно от назойливой мухи, и мальчик, не удержавшись на ногах, упал, ударившись головой о край стола.

Все замерло. Тишина, казалось, звенела в ушах. А потом Артем заплакал – не громко, а тихо, обиженно, прижимая руку ко лбу, где медленно набухала кровавая шишка.

Что-то оборвалось внутри у Марины. Что-то, что держало ее в этом браке, в этом доме, в этой клетке все эти годы.

– Собирайся, – сказала она сыну, не глядя на мужа. – Мы уходим.

– Никуда вы не пойдете, – прорычал Кирилл, но Марина уже не слушала его.

Она быстро прошла в спальню, достала заранее собранную сумку с самым необходимым, схватила документы и телефон.

– Артем, бери свой рюкзак, – скомандовала она, возвращаясь в комнату. – Мы едем к тете Вере.

– Я сказал – вы никуда не пойдете! – Кирилл преградил им путь к выходу. – Это мой дом, и вы будете делать то, что я скажу!

– Нет, – спокойно ответила Марина. – Больше – нет.

Она достала телефон и набрала номер.

– Алло, полиция? Меня зовут Марина Востокова. Мой муж угрожает мне и ребенку. Да, мы находимся по адресу…

Следующие месяцы слились для Марины в один бесконечный день. Бесконечные разговоры с полицией, показания, справки от врачей, документирующие побои. Суд за судом – о расторжении брака, о разделе имущества, об определении места жительства ребенка.

Кирилл воевал за каждую копейку, за каждый квадратный метр. Он нанял дорогого адвоката, пытался подкупить свидетелей, угрожал Марине через общих знакомых.

– Он не остановится, – говорила она Елене Павловне после очередного заседания. – Он скорее все сожжет, чем позволит мне получить хоть что-то.

– Он проиграет, – спокойно отвечала адвокат. – Закон на нашей стороне. И справедливость тоже.

И она оказалась права. Суд постановил разделить имущество пополам, включая квартиру. Артем должен был остаться с матерью, а отцу предоставлялось право видеться с сыном по определенному графику.

– Он будет обжаловать, – предупредила Елена Павловна Марину после оглашения решения. – Будь готова к долгой борьбе.

И борьба действительно продолжалась. Кирилл подавал апелляцию за апелляцией, находил новые и новые причины затянуть процесс. А Марина с сыном жили у Веры, экономя каждую копейку на оплату юридических услуг.

Но однажды Кирилл сам предложил компромисс.

– Я отдам тебе мою долю в квартире, – сказал он во время встречи, на которой они обсуждали график посещений Артема. – Но взамен хочу машину и дачу целиком. И никаких алиментов.

Марина переглянулась с Еленой Павловной.

– Почему? – спросила она мужа. – Ты ведь так хотел оставить квартиру себе.

Кирилл отвел взгляд.

– У меня есть свои причины. Согласна или нет?

Позже Елена Павловна выяснила, что Кирилл задолжал крупную сумму денег своему бизнес-партнеру, и тот грозился обратиться в суд. Продать квартиру, часть которой принадлежала бывшей жене, он не мог, а вот дачу и машину – вполне.

– Соглашайся, – посоветовала адвокат. – Мы могли бы выбить и алименты через суд, но это займет еще несколько месяцев, а то и лет. А квартира… квартира важнее. Это крыша над головой для тебя и Артема.

И Марина согласилась.

В день подписания мирового соглашения она чувствовала странную смесь эмоций – облегчение, усталость, и что-то еще, похожее на сожаление по тому, что могло бы быть, но не сбылось.

– Ты не потерпела – ты победила! – сказала адвокат, вручая ей документы на квартиру. – Теперь можешь начать жизнь с чистого листа.

Марина молча смотрела на бумаги в своих руках. Так странно. Эта квартира, в которой она провела столько лет, в которой родился ее сын, в которой она пережила столько боли… теперь она принадлежала только ей.

– Спасибо вам, – наконец сказала она, поднимая глаза на Елену Павловну. – За все. Я не справилась бы без вас.

– Это была твоя победа, – улыбнулась адвокат. – Я просто показала тебе путь.

В тот вечер Марина с Артемом вернулись в свою квартиру. Они молча обошли все комнаты, словно заново знакомясь с каждым уголком.

– Мам, – вдруг сказал Артем, остановившись посреди гостиной. – А мы теперь всегда будем здесь жить? Только мы вдвоем?

Марина присела перед сыном, глядя ему в глаза.

– Да, сынок. Только мы. И никто больше не будет кричать на нас и делать нам больно. Никогда.

Артем долго смотрел на нее, словно проверяя, говорит ли она правду. А потом вдруг крепко обнял.

– Я знал, что ты сможешь, мам, – прошептал он ей на ухо. – Я всегда в тебя верил.

И в этот момент Марина поняла, что адвокат была права. Она действительно победила. Не просто выстояла в борьбе с бывшим мужем, но и победила свой страх, свою неуверенность, свою беспомощность.

Впереди была новая жизнь. Непростая, полная забот и тревог, но – своя. И это того стоило.

– Хочешь, приготовим пиццу? – предложила она сыну. – В честь новоселья.

– Ага! – кивнул мальчик. – С двойным сыром!

Марина улыбнулась и взъерошила его волосы.

– С двойным сыром так с двойным сыром. Сегодня можно все.

Потому что сегодня начиналась их новая история. История, в которой они были не жертвами, а победителями.

Вы как в мой дом попали — спросила я свою будущую свекровь — Ключики быстро на стол, пока я полицию не вызвала

Я всегда считала себя человеком рациональным. В детстве мечтала стать архитектором — меня завораживали формы, линии, пространство. В итоге стала дизайнером интерьеров, что, в общем-то, не так уж далеко от мечты.

Работа приносила не только деньги, но и удовлетворение — преображать унылые квадратные метры в уютные гнездышки оказалось моим истинным призванием.

В тридцать четыре года я уже успела построить приличную карьеру, обзавестись постоянными клиентами и даже купить небольшую двушку в спальном районе.

Пусть с ипотекой на пятнадцать лет, но всё же свою. Каждый сантиметр этой квартиры был обустроен с любовью — светлые стены, минималистичная мебель, продуманное освещение.

Мой собственный маленький мир, где всё стояло на своих местах и подчинялось только моим правилам.

За годы самостоятельной жизни я вполне научилась наслаждаться независимостью. Не то чтобы я была против отношений — просто они случались нечасто и как-то без особого огонька.

Романтика романтикой, но я давно поняла, что сказки про принцев существуют только в книжках, а настоящие отношения — это работа. И к этой работе я подходила с осторожностью.

Тем удивительнее было встретить Максима. Пять месяцев назад подруга Яна буквально силой затащила меня на день рождения своего коллеги. «Тебе нужно выбираться из своей берлоги хоть иногда», — заявила она, не принимая никаких возражений.

Я сопротивлялась, конечно. После тяжелой рабочей недели с капризными клиентами меньше всего хотелось оказаться в шумной компании незнакомых людей. Но Яна была непреклонна, и в итоге я сдалась, натянула свое черное платье (универсальный вариант для всех случаев жизни) и пошла.

Там, среди гула голосов и звона бокалов, я и встретила его — Максима.

Он стоял у окна в полосатой рубашке и с бокалом сока (как выяснилось позже, он был за рулем). Высокий, с мягкой улыбкой и внимательными серыми глазами. Не красавец, но есть в нём что-то такое…

После церемонии знакомства мы как-то сразу разговорились. Оказалось, он проектировщик в строительной компании. Хорошо разбирается в архитектуре. В общем, у нас нашлось много общих тем. Вечер пролетел незаметно. А потом он попросил мой номер.

Честно говоря, я не ждала, что он позвонит. Обычно такие знакомства заканчиваются ничем. Но он позвонил. Уже на следующий день. Предложил сходить в музей современного искусства. Я согласилась.

А потом всё завертелось. Прогулки, кино, выставки, разговоры до утра… Никаких драм, никаких игр, никаких недомолвок. Просто спокойный, уверенный в себе мужчина, который точно знает, чего хочет. И, кажется, хотел он меня.

Через два месяца Максим предложил съехаться. «Впервые чувствую что-то настоящее», — сказал он тогда. И я поверила.

С ним действительно было тепло. И легко. Мы удивительно совпадали в мелочах — от любви к утреннему кофе до привычки читать перед сном. И ссорились редко, по пустякам.

Максим переехал ко мне. Вещей у него было немного — пара сумок одежды, ноутбук, книги. Влился в мой быт так естественно, что иногда казалось — мы всегда жили вместе.

Чистил зубы по утрам, готовил ужин, когда я задерживалась на работе, иногда оставлял милые записки на холодильнике. Не идеал, конечно, — иногда забрызгивал зеркало в ванной или разбрасывал носки. Но мелочи, право слово.

С его матерью, Татьяной Петровной, я встретилась всего раз. На его дне рождения. Мы отмечали в небольшом ресторанчике — человек пятнадцать, в основном его друзья и коллеги. Я немного нервничала перед знакомством — всё-таки мать моего парня, важный человек. Надела новое платье, уложила волосы.

Татьяна Петровна оказалась сухощавой женщиной среднего роста. Строгая стрижка, аккуратный маникюр, брючный костюм. Типичная училка — и правда, она преподавала русский язык в школе, вышла на пенсию пару лет назад.

Смотрела цепко, изучающе. На меня, на мои руки с кольцами, на мою одежду. Вроде бы улыбалась, спрашивала про работу, про квартиру. Но взгляд — оценивающий, холодный.

Ничего, думала я, не ей со мной жить.

Максим говорил, что они близки. Раз в неделю он ездил к ней. Она настойчиво приглашала и меня, но я отказывалась — то работа, то усталость. На самом деле просто не хотелось попадать под этот препарирующий взгляд.

Жизнь текла своим чередом. Работа, домашние дела, выходные с Максимом. Иногда я ловила себя на мысли — неужели повезло? Неужели встретила человека, с которым действительно комфортно?

Тот день ничего не предвещал. Максим с утра уехал на дачу к другу — помогать со стройкой. «Антону нужно крыльцо починить и водопровод провести, буду к вечеру воскресенья», — сказал он, собирая рюкзак и инструменты.

Я решила встретиться с Яной — давно не виделись, было что обсудить. Договорились на обед в нашем любимом кафе в центре.

Утро субботы выдалось солнечным. Я неспешно привела себя в порядок, даже успела разобрать бумаги для нового проекта. Потом надела лёгкое платье, чуть подкрасила ресницы и вышла из дома. Хотелось прогуляться, подышать весенним воздухом.

Яна, как всегда, опоздала на пятнадцать минут. Рыжая, шумная, с новой татуировкой на запястье.

— Прости, пробки, — махнула она рукой, плюхаясь на стул напротив. — Ну, рассказывай. Как жизнь с Максимом? Когда замуж?

Я только отмахнулась:

— Жизнь хорошая. Но какая свадьба? Мы всего пять месяцев знакомы.

— А мои родители через полгода поженились, — подначивала Яна, изучая меню. — И сорок лет вместе.

— Другие времена были.

— А по-моему, ты просто боишься. Как всегда, — она многозначительно посмотрела на меня. — Вечно твоя осторожность. То «рано», то «надо присмотреться». Так и упустишь мужика.

— Не упущу, — улыбнулась я. — Если настоящий и мой — никуда не денется.

Но слова Яны зацепили. Может, я действительно слишком осторожна? Может, пора уже думать о чём-то большем, чем просто совместное проживание?

Мы проболтали почти два часа. Яна жаловалась на нового начальника, который заваливал её срочными заданиями. Я рассказывала о капризной клиентке, которая меняла своё мнение по дизайну трижды за неделю. Привычный обмен рабочими историями.

Распрощались около двух. Я решила пройтись пешком — погода чудесная, настроение хорошее. По дороге купила свежий хлеб в пекарне и сыр — хотелось побаловать себя вкусным ужином.

Поднялась на свой этаж, достала ключи, открыла дверь. И замерла. В квартире явно кто-то был. Не просто шорохи или звуки труб — я отчётливо слышала шаги.

Сердце заколотилось. Воры? Но дверь была заперта, замок цел. Может, Максим вернулся раньше? Но он бы позвонил.

Я осторожно прошла в прихожую, стараясь не шуметь. Прислушалась. Звуки определённо шли из кухни. Тихо, на цыпочках, я двинулась туда.

И застыла в дверях, не веря своим глазам.

У моего холодильника, спиной ко мне, стояла Татьяна Петровна. Дверца была открыта, она методично изучала содержимое полок. На столе лежали её очки и какой-то блокнот, в котором она, кажется, делала пометки.

— Вы как в мой дом попали? — вырвалось у меня.

Она вздрогнула и резко обернулась. В глазах промелькнул испуг, но тут же сменился деланной уверенностью.

— О, вы откуда… уже… вернулись? — её голос дрогнул.

Я стояла, не в силах пошевелиться. Мать моего парня, которую я видела всего раз в жизни, пробралась в мою квартиру и копалась в моих вещах?

— Вы что делаете в моей квартире? — повторила я, чувствуя, как во мне поднимается волна гнева.

— Я думала, вы с Максимом уехали вместе на дачу, — она закрыла холодильник нервно поправляя блузку. — Он говорил, что уезжает на дачу на пару дней — я решила, что вы вместе.

— И решили воспользоваться ключом?

— Ну… — она замялась, явно подбирая слова. — Максим заходил ко мне перед отъездом. Оставил связку ключей на столе. Я… просто хотела посмотреть, как вы живёте.

Оглядевшись, я заметила, что дверца шкафа в ванной открыта нараспашку. Виднелись мои полотенца и бытовая химия. На полу в комнате у шкафа лежали мои туфли — она явно проверяла и их. На кухонном столе — открытая банка с кофе и пачка чая. Она обследовала всю квартиру!

— Вы залезли в чужую квартиру без спроса? — мой голос звучал почти по-хамски.

— Я же не чужая! — Татьяна Петровна перешла в наступление. — Я мать! Я хотела понять, как вы живёте. Как и с кем живет мой сын! Я имею право знать!

Она сделала шаг ко мне, прищурилась:

— Извините, но у вас в шкафу мешанина. Постельное бельё с полотенцами в одной стопке. Вещи навалены, не разложены. Все ваши носки в перемешку с носками Максима. Это не по-хозяйски. И плита давно не чищена. В холодильнике просроченные продукты валяются! И мусорное ведро переполнено. Вы вообще часто убираетесь?

Я медленно вдохнула. И выдохнула. Перед глазами плыли красные пятна. Эта женщина вломилась в мою квартиру без приглашения, рылась в моих вещах, оценивала мой быт и теперь ещё отчитывает меня?

— А ещё у вас в холодильнике полно полуфабрикатов магазинных, — продолжала она, открывая морозилку. — Максим здоровый мальчик, ему нужна домашняя еда. И почему у вас всего три кастрюли? Этого мало для нормальной семьи.

— Да вы в своем уме вообще? Вы посторонний мне человек и смеете еще мне указывать и рассказывать как мне Максима кормить? — Ключики быстро на стол, пока я полицию не вызвала, — произнесла я твёрдо и резко.

— Вообще-то он собирается сделать вам предложение, — вдруг выпалила она. — Вы почти моя родня — какая полиция! Разве я не имею права хоть раз взглянуть, куда он переехал? Что вы за хозяйка? Смогу ли я доверить вам своего сына?

Что? Предложение? Максим ни словом об этом не обмолвился. И с каких пор предложение даёт право его матери залезать в мою квартиру? Оценивать меня как товар на рынке?

— Ключи на стол! Быстренько! Я не шучу — я вызову!

Она секунду смотрела на меня, потом резко дёрнула плечом, достала из кармана кофты связку ключей и бросила её на стол.

— Он пожалеет, что выбрал такую, — прошипела она, хватая сумочку и блокнот. — И вы тоже. Можно было и повежливее.

— До свидания, — я прошла к двери и распахнула её.

Когда за ней захлопнулась дверь, я медленно сползла на пол прямо в прихожей. Руки тряслись, к горле пересохло. Меня била мелкая дрожь, словно после сильного испуга.

Остаток дня я провела как в тумане. Механически делала домашние дела — перемыла всю посуду, протёрла столы, убрала разбросанные Татьяной Петровной вещи. Словно пыталась стереть следы её вторжения.

В голове крутились мысли. Может, я слишком резко? Может, надо было просто объяснить, что так не делают? Но с другой стороны — это вопиющее нарушение моего личного пространства. Она реально вломилась в МОЙ дом! С такими людьми нельзя быть мягкой — они сядут на шею и будут вытирать ноги.

К вечеру немного успокоилась. Заварила чай с мятой, включила сериал. Пыталась работать над новым проектом, но мысли разбегались. Я ещё не решила, что скажу Максиму. И что теперь делать с нашими отношениями. Если его мать такая… наглая и бесцеремонная собственница, это может стать серьёзной проблемой.

Максим позвонил около восьми вечера.

— Привет, — голос звучал напряжённо. — Ты как?

— Нормально, — ответила я, понимая, что мамочка уже всё рассказала. По-своему, конечно. — Ты?

— Дача почти готова, — он помолчал. — Слушай, мама мне звонила…

— И?

— Она сказала, что ты её выгнала. Что вообще произошло? Она же просто зашла, чтобы познакомиться поближе…

Внутри у меня всё похолодело. Конечно, я в роли злодейки.

— Поближе? — переспросила я. — Максим, без спроса пришла с твоими ключами и она рылась в ванной, проверяла холодильник, изучала содержимое моих шкафов. Говорила, как у меня бельё неправильно лежит. А ещё проговорилась, что ты мне предложение готовишь. Только почему-то не ты мне об этом сказал — а она, с ревизией и пойманная с поличным!

В трубке повисла тяжёлая пауза.

— Я хотел… Сюрприз… — наконец выдавил он.

— А сюрприз удался. Теперь у нас новая игра: «Либо она — либо ключ».

— Что?

— Либо ты ставишь чёткие границы, либо… у нас проблемы.

— Ирин, — его голос дрогнул. — Она всё-таки моя мать.

— А я твоя девушка, и это моя квартира. Что тут сложного?

— Мне нужно… подумать, — выдохнул он.

— Думай, — сказала я и нажала отбой.

Я не плакала. Внутри была пустота и странное спокойствие. Если он выбирает мать, которая врывается в мою жизнь без спроса, значит, это не мой человек. И лучше понять это сейчас, чем когда будет ещё больнее.

Максим не приехал в воскресенье. И в понедельник тоже. Я ходила на работу, рисовала эскизы для нового проекта, разговаривала с клиентами. Улыбалась, кивала, делала вид, что всё в порядке. А внутри была пустота. Телефон молчал.

Вечерами сидела дома, бессмысленно щёлкая каналами телевизора. Мысли всё время возвращались к нашему разговору. Может, я перегнула? Может, слишком жёсткий ультиматум поставила? Но как иначе?

В среду вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Максим. Мы молча смотрели друг на друга.

— Я с ней поговорил, — наконец сказал он. — Сюрприз… ещё в силе. Но теперь без мамы. Могу войти?

Я смотрела в его глаза, пытаясь понять, насколько искренни его слова. Насколько он сам верит, что сможет поставить матери границы.

Максим слабо улыбнулся:

— Знаешь, когда она это услышала, «Ключики быстро на стол, пока я полицию не вызвала» у неё был шок. Никто никогда не ставил её так жестко.

— Привыкнет, — я поворачивала замок. Молча. Но улыбка уже пробиралась в уголки губ.

Я не знала, как всё сложится дальше. Но точно понимала — если он всерьёз отвоевал право на свою жизнь у властной матери, возможно, у нас действительно есть шанс стать настоящей семьёй. А предложение… оно никуда не денется.