А ты мне хозяин разве, чтобы я перед тобой отчитывалась, где я и с кем была? Я думала, у нас есть такая штука, как доверие, но, если нет

— Ты где была? — Кирилл встретил Анжелу в прихожей, скрестив руки на груди. — Уже одиннадцать, а ты сказала, что будешь в девять.

Анжела устало вздохнула, снимая туфли. Ноги гудели после долгого дня, а голова была тяжелой от шума корпоратива и бесконечных разговоров с коллегами.

— Корпоратив затянулся. Я же написала тебе сообщение.

— Ага, написала. «Задержусь». И всё, — Кирилл покачал головой. — Кто там был? Твой новый начальник тоже?

— Кирилл, я устала, — Анжела прошла мимо него в комнату и положила сумку на диван. — Там была вся наша команда. Да, и начальник тоже.

— И что вы делали до одиннадцати? — Кирилл последовал за ней, не отставая ни на шаг. — Пили? Танцевали? С кем ты там танцевала?

Анжела обернулась, глядя на парня с недоумением. Они съехались всего два месяца назад, но за последние недели такие допросы стали почти ежедневным ритуалом. Сначала она находила это даже милым — он ревнует, значит любит. Но сейчас его тон больше напоминал следователя, а не заботливого парня.

— Мы обсуждали работу. Потом да, был фуршет. Я выпила бокал вина, если тебя это интересует.

— Один? — Кирилл прищурился. — И с кем ты разговаривала больше всех?

Анжела опустилась в кресло, массируя виски. Они познакомились год назад, в кофейне возле её офиса. Кирилл показался ей интересным, внимательным, с отличным чувством юмора. Первые свидания были как в кино — романтика, цветы, долгие разговоры. Когда он предложил съехаться, она согласилась почти без колебаний. Первый месяц всё было идеально — они готовили вместе ужины, смотрели фильмы, строили планы.

Но потом что-то изменилось. Сначала это были невинные вопросы — «куда ты?», «когда вернешься?». Потом он стал звонить ей по несколько раз в день, спрашивая, где она и с кем. А недавно она заметила, что Кирилл проверяет её телефон, когда думает, что она не видит.

— Я разговаривала с разными людьми, Кирилл. Это рабочее мероприятие, — Анжела поднялась и направилась в ванную. — Мне нужно принять душ.

— А почему ты не отвечала на мои звонки? — Кирилл загородил ей путь. — Я звонил три раза.

— Там было шумно, я не слышала, — Анжела попыталась обойти его. — Кирилл, серьезно, я устала.

— Покажи телефон, — вдруг потребовал он.

— Что?

— Телефон покажи. Я хочу посмотреть, с кем ты переписывалась.

Анжела почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Это уже было за гранью. Но она была слишком утомлена для конфликта.

— Вот, смотри, если тебе так нужно, — она достала телефон и протянула его Кириллу. — Только я не понимаю, зачем это.

Кирилл быстро пролистал её сообщения, просмотрел историю звонков, даже заглянул в галерею фотографий.

— А почему ты удалила фотографии с корпоратива? — спросил он с подозрением.

— Я ничего не удаляла. Их там и не было, — Анжела протянула руку за телефоном. — Можно мне теперь пойти в душ?

Кирилл неохотно вернул ей телефон, но его взгляд оставался напряженным.

— Я просто беспокоюсь за тебя, — сказал он, меняя тон на более мягкий. — Ты знаешь, как я тебя люблю. Просто не хочу, чтобы какие-то коллеги имели на тебя виды.

Анжела кивнула, хотя внутри что-то сжалось. Когда-то такие слова казались ей проявлением заботы. Сейчас они звучали как оправдание контроля.

— Я знаю, — тихо ответила она. — Но мне нужно немного пространства, Кирилл. И доверия.

— Я доверяю тебе, — быстро ответил он. — Это всем остальным не доверяю.

Анжела ушла в ванную и закрыла дверь. Включив воду, она прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Что происходит с их отношениями? И почему ей всё труднее узнавать в Кирилле того парня, в которого она влюбилась год назад?

Она знала, что должна что-то сказать, что-то сделать. Но пока она просто стояла под горячими струями воды, надеясь, что они смоют не только усталость этого дня, но и растущее беспокойство о своём будущем с Кириллом.

— Это что на тебе? — Кирилл оглядел Анжелу с ног до головы, когда она вышла из спальни, готовая к работе.

Анжела посмотрела на своё отражение в зеркале прихожей. Обычная белая блузка, юбка-карандаш чуть выше колен — стандартный офисный наряд.

— В смысле? Обычная рабочая одежда.

— Юбка слишком короткая, — Кирилл подошёл ближе. — И блузка слишком обтягивающая. Все будут пялиться.

Анжела сделала глубокий вдох. За последние две недели это стало ещё одной традицией — утренняя оценка её внешнего вида и последующие попытки что-то изменить.

— Кирилл, мне через полчаса презентацию вести. Я не буду переодеваться.

— Кстати, о презентации, — Кирилл скрестил руки на груди. — Антон твой тоже там будет?

Анжела закатила глаза. Антон был её коллегой, с которым они работали в команде. Обычный женатый мужчина, отец двоих детей. Но для Кирилла он превратился в главную угрозу их отношениям.

— Да, Кирилл, Антон будет. Как и вся проектная группа, — она взяла сумку. — Мне пора.

— Ты вернёшься сразу после работы? — Кирилл последовал за ней к двери.

— Не могу обещать. У меня сегодня встреча с Машей, мы хотели в кафе посидеть.

Лицо Кирилла мгновенно изменилось — губы сжались, в глазах появился холодный блеск.

— Ты не говорила мне про Машу.

— Я говорила тебе ещё три дня назад, — Анжела почувствовала, как внутри нарастает раздражение. — Маша моя лучшая подруга, мы не виделись уже месяц.

— Отмени, — просто сказал Кирилл. — Я хочу, чтобы ты сегодня была дома.

— Что? Нет, я не буду отменять. Мы давно планировали эту встречу.

Кирилл схватил её за руку, не грубо, но достаточно крепко, чтобы она не могла высвободиться без усилий.

— Анжела, я всё сказал. Ты сегодня возвращаешься домой сразу после работы.

— Отпусти, — Анжела выдернула руку. — Ты не имеешь права указывать мне, с кем мне встречаться.

— Имею, — в голосе Кирилла прозвучала уверенность. — Ты моя девушка. А эта твоя Маша, я уверен, только и ждёт возможности настроить тебя против меня.

Анжела уставилась на него, не веря своим ушам. Когда он успел стать таким? Или он всегда был таким, а она просто не замечала?

— Кирилл, это смешно, — она покачала головой. — Маша ничего против тебя не имеет. Она даже толком не знает тебя.

— Вот именно, — Кирилл кивнул с таким видом, будто она только что подтвердила его теорию. — Она не знает меня, но уже настраивает тебя против. Я же вижу, как ты изменилась после ваших разговоров.

Анжела посмотрела на часы — она уже опаздывала.

— Мы поговорим об этом вечером, хорошо? Сейчас мне действительно нужно идти.

— Обещай, что не пойдёшь к Маше, — Кирилл загородил дверь.

— Кирилл, пожалуйста, — она попыталась обойти его. — Я опаздываю.

— Обещай, — настаивал он.

В тот момент Анжела осознала, что ситуация стала по-настоящему нездоровой. Это был уже не просто контроль, это было подавление её свободы.

— Ладно, — солгала она, просто чтобы выбраться из квартиры. — Не пойду к Маше.

Лицо Кирилла тут же просветлело.

— Вот и хорошо. Я закажу нам что-нибудь на ужин. Проведём вечер вместе.

Он отступил, позволяя ей выйти, и даже поцеловал её в щёку на прощание. Анжела выскочила из квартиры с чувством, будто вырвалась из ловушки.

Весь день на работе она думала о том, что происходит между ними. Кирилл не всегда был таким. Он изменился — или, может быть, просто показал своё настоящее лицо? И как она могла этого не заметить раньше?

После работы Анжела всё-таки встретилась с Машей. Они сидели в уютном кафе, и Анжела наконец-то почувствовала, что может дышать свободно.

— Ты выглядишь напряжённой, — заметила Маша, внимательно разглядывая подругу. — Что-то случилось?

Анжела покрутила в руках чашку с кофе. Рассказать? Но что именно? Что её парень превратился в контролирующего ревнивца? Что она уже не чувствует себя свободной? Что иногда ей кажется, что она живёт с чужим человеком?

— Всё нормально, просто устала на работе, — ответила она, решив пока не делиться своими проблемами.

Когда Анжела вернулась домой, Кирилл ждал её в гостиной. На журнальном столике стояли коробки с едой, телевизор был включен. Но выражение его лица не предвещало спокойного вечера.

— Ты была у неё, — произнёс он, и это был не вопрос.

— Да, — не стала отрицать Анжела, решив, что ложь только усугубит ситуацию. — Я была у Маши. Мы давно планировали встретиться.

Кирилл медленно поднялся с дивана, его лицо исказилось от гнева.

— Ты обещала, что не пойдёшь.

— Я обещала, потому что ты не давал мне выйти из квартиры! — Анжела повысила голос. — Кирилл, что с тобой происходит? Ты контролируешь каждый мой шаг, проверяешь телефон, диктуешь, с кем мне можно видеться. Это ненормально!

Разговор перерос в настоящий скандал, какого у них ещё не было. Кирилл обвинял её в предательстве, неуважении, даже во лжи — хотя единственная ложь, которую она сказала, была вынужденной, чтобы вырваться из его контроля. Анжела впервые увидела, насколько далеко всё зашло, и это пугало её.

Она не знала, что её ждёт завтра, но одно было ясно — их отношения изменились безвозвратно, и не в лучшую сторону.

Анжела вернулась с работы позже обычного. После вчерашнего скандала она специально задержалась в офисе, чтобы не сталкиваться с Кириллом раньше необходимого. Переступив порог квартиры, она сразу почувствовала что-то неладное. В гостиной было тихо и темно.

— Кирилл? — позвала она, включая свет.

Никто не ответил. Анжела прошла в комнату и замерла от увиденного. Её рабочий стол выглядел непривычно пусто. Компьютер был на месте, но все шнуры отсутствовали. Она бросилась проверять ящики — зарядка для телефона, наушники, даже флешки — всё исчезло. Анжела достала мобильный, чтобы позвонить Кириллу, но экран не включился. Аккумулятор разрядился ещё днём, а зарядки нигде не было.

В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появился Кирилл. Он был одет в свою любимую кожаную куртку и выглядел необычно воодушевлённым.

— Ты уже дома, — произнёс он с улыбкой, будто ничего необычного не происходило.

— Кирилл, где мои вещи? — Анжела старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от возмущения. — Что ты сделал с шнурами от компьютера?

Кирилл прошёл мимо неё на кухню, достал из холодильника бутылку воды и сделал глоток.

— Я убрал их, — ответил он, как будто это было самым естественным поступком в мире. — И твой телефон разрядился, как я вижу.

— Зачем ты убрал мои вещи? — Анжела последовала за ним на кухню. — Верни их немедленно.

Кирилл поставил бутылку на стол и посмотрел на неё с выражением превосходства.

— Знаешь, я много думал после вчерашнего. Ты совсем отбилась от рук, Анжела. Общаешься с кем хочешь, ходишь куда вздумается, игнорируешь мои просьбы. Так дело не пойдёт.

Анжела не верила своим ушам. Он говорил о ней, как о непослушном ребёнке, которого нужно наказать.

— Да ты с ума сошёл, — выдохнула она. — Кирилл, это ненормально. Верни мои вещи.

— Нет, — твёрдо ответил он. — Я сегодня иду с парнями в бар. А ты останешься дома, подумаешь над своим поведением.

Кирилл достал из кармана куртки её телефонную зарядку и положил на видное место, но вне досягаемости Анжелы.

— Вот здесь она побудет, пока я не вернусь, — сказал он с ухмылкой. — Чтобы ты не вздумала звонить своим подружкам и жаловаться на меня.

Анжела почувствовала, как страх сменяется яростью. Она никогда не думала, что окажется в такой ситуации — когда парень, которого она любила, превратится в её тюремщика.

— Ты не можешь так со мной поступать, — её голос дрожал от эмоций. — Я не твоя собственность, Кирилл.

— Ты моя девушка, — он подошёл к ней вплотную. — И пора тебе понять, что это значит. Я забочусь о тебе, защищаю тебя от всего мира. А ты как отвечаешь на мою заботу? Неблагодарностью.

Анжела отступила на шаг. Этот человек перед ней уже не был тем Кириллом, в которого она влюбилась год назад. Или, может быть, тот Кирилл никогда не существовал?

— Я ухожу, — произнесла Анжела, стараясь звучать увереннее, чем чувствовала себя на самом деле.

— Куда ты пойдёшь? — Кирилл рассмеялся. — Без телефона, без денег? Кстати, я взял твою банковскую карту. Для твоего же блага.

Анжела замерла. Ситуация становилась всё более пугающей. Она была заперта в квартире с человеком, который считал нормальным контролировать каждый её шаг.

— И не истери только, — Кирилл направился к выходу. — Я вернусь часа через три. Надеюсь, к тому времени ты успокоишься, и мы сможем нормально поговорить.

— Не уходи, — Анжела последовала за ним. — Нам нужно это обсудить сейчас.

— Нечего обсуждать, — отрезал Кирилл. — Я всё решил.

Он вышел из квартиры, и Анжела услышала, как в замке поворачивается ключ. Он запер её.

Оставшись одна, Анжела опустилась на диван, пытаясь осмыслить происходящее. Как всё дошло до этого? Когда его забота превратилась в контроль, а контроль — в тиранию?

Она прошлась по квартире, пытаясь найти хоть какой-то способ связаться с внешним миром. Но Кирилл был тщателен — ни одного шнура, ни одного зарядного устройства. Даже запасной мобильный, который она хранила в ящике стола, исчез.

В этот момент Анжела поняла, что должна действовать. Она не могла больше оставаться в этих отношениях. Это не любовь — это зависимость, контроль, страх.

Она начала собирать самые необходимые вещи в небольшую сумку. Не всё, только то, без чего не могла обойтись. Документы, немного одежды, фотографии родителей. Остальное она заберёт потом, когда Кирилла не будет дома.

Сидя на краю кровати с готовой сумкой, Анжела ждала его возвращения, собирая все силы для предстоящего разговора. Она знала, что это будет непросто. Кирилл не отпустит её без боя. Но впервые за долгое время она чувствовала уверенность в своём решении.

Часы показывали почти полночь, когда она услышала звук поворачивающегося в замке ключа. Кирилл вернулся.

Кирилл вошёл в квартиру, слегка пошатываясь. От него пахло алкоголем и сигаретами. Заметив Анжелу с сумкой, он остановился, удивлённо приподняв брови.

— Ты что, в командировку собралась? — усмехнулся он, кивая на сумку.

— Я ухожу, Кирилл, — твёрдо произнесла Анжела. — Насовсем.

Несколько секунд он молча смотрел на неё, словно не понимая смысла сказанного. Потом его лицо исказилось, глаза сузились.

— Шутить вздумала? — процедил он сквозь зубы.

— Это не шутка, — Анжела крепче сжала ручку сумки. — То, что происходит между нами — нездорово. Ты контролируешь каждый мой шаг, следишь за мной, забираешь мои вещи. Сегодня ты меня запер. Это уже слишком.

Кирилл шагнул вперёд, и Анжела невольно отступила. В его глазах мелькнуло что-то пугающее.

— Я это делаю ради тебя, — произнёс он с нажимом. — Ты сама не понимаешь, что для тебя лучше.

Эти слова окончательно убедили Анжелу в правильности её решения.

— Нет, Кирилл. Ты делаешь это ради себя. Для того, чтобы чувствовать власть надо мной. Но я не вещь. Я человек, и я имею право на собственную жизнь.

— После всего, что я для тебя сделал! — он стукнул кулаком по стене. — Вот твоя благодарность?

Анжела почувствовала, как участился пульс. Кирилл никогда раньше не проявлял физической агрессии, но сейчас она не была уверена, что он сдержится.

— Пожалуйста, дай мне пройти, — она старалась говорить спокойно. — Я переночую у Маши.

— Опять эта Маша! — взорвался Кирилл. — Это она тебя настроила против меня!

— Дело не в Маше, — покачала головой Анжела. — Дело в нас. В том, во что превратились наши отношения.

Он схватил её за плечи, сжав их до боли.

— Никуда ты не пойдёшь! Поставь сумку и прекрати эту истерику!

Анжела вырвалась из его хватки и отступила к двери.

— Не смей меня трогать, — её голос дрожал от напряжения. — Я ухожу, и ты меня не остановишь.

Глаза Кирилла расширились от гнева.

— Никуда ты не пойдёшь!

— А ты мне хозяин разве, чтобы я перед тобой отчитывалась, где я и с кем была? Я думала, у нас есть такая штука, как доверие, но, если нет — всё кончено…

Что-то изменилось в лице Кирилла. Он будто на мгновение увидел себя со стороны — пьяного, агрессивного, контролирующего каждый шаг своей девушки.

— Анжела, послушай… — он протянул к ней руку, но она отшатнулась.

— Нет, Кирилл. Я наслушалась. Теперь ты послушай меня. Я любила тебя. Действительно любила. Но то, что ты делаешь, — это не любовь. Это попытка владеть мной, и я больше не буду этого терпеть.

Она сделала глубокий вдох и продолжила:

— Завтра я приеду за остальными вещами. И, пожалуйста, не звони мне больше.

Кирилл опустился на диван, закрыв лицо руками.

— Ты не можешь так просто уйти, — пробормотал он. — Мы же… Мы же любим друг друга.

— Любовь не должна причинять боль, — тихо ответила Анжела. — Любовь — это свобода, а не клетка.

Она открыла входную дверь и вышла, не оглядываясь.

На улице было прохладно и тихо. Анжела глубоко вдохнула ночной воздух, чувствуя, как с каждым шагом от дома Кирилла к ней возвращается ощущение свободы. Она не знала, что ждёт её впереди, но была уверена — хуже уже не будет.

Телефон без зарядки не работал, но это не имело значения. До Маши было всего несколько кварталов. Анжела шла по ночным улицам, и с каждым шагом тяжесть последних месяцев уходила. Сейчас она думала только об одном — больше никогда, ни за что на свете она не позволит никому контролировать свою жизнь.

Маша открыла дверь, не задавая лишних вопросов. Увидев подругу с сумкой, она просто обняла её и впустила в квартиру.

— Я от него ушла, — сказала Анжела, опускаясь на диван.

— Давно пора, — кивнула Маша. — Ты сильная, ты справишься.

Анжела благодарно улыбнулась. Впервые за долгое время она чувствовала себя в безопасности. Впереди была неизвестность, но это была её неизвестность, её выбор, её жизнь.

Через неделю она нашла новую квартиру. Через месяц — сменила номер телефона. Кирилл пытался вернуть её — звонил, писал, даже караулил у работы. Но Анжела была непреклонна. Она наконец-то поняла: настоящая любовь никогда не душит, не контролирует, не запирает на замок.

Спустя полгода, сидя в кафе с Машей, Анжела поймала себя на мысли, что уже давно не вздрагивает от звонка телефона и не оглядывается, выходя из офиса. Страх ушёл.

— Знаешь, — сказала она, помешивая кофе, — иногда нужно пройти через темноту, чтобы научиться ценить свет.

Маша улыбнулась и накрыла её руку своей.

— Главное, что ты вовремя поняла: никто не вправе требовать от тебя отчёта — где ты и с кем была. Ты сама себе хозяйка.

Анжела кивнула. Она наконец обрела себя — и это было самое важное, что случилось с ней за эти годы…

Что значит денег не дашь? Мы сюда приехали просто так что ли? – мать и брат решили поделить мое наследство

— И все, мама. Я больше не дам ни копейки. Хватит звонить каждый божий день! — Татьяна крепче прижала телефон к уху.

— Да как ты разговариваешь с матерью? — голос в трубке дрожал от возмущения. — Я тебя растила, кормила!

— Растила? — Татьяна горько усмехнулась. — Ты только и делала, что выпрашивала деньги у папы, пока он был жив. А потом присвоила квартиру, которую он мне оставил.

Пальцы Татьяны побелели от напряжения. Каждый разговор с Верой Николаевной превращался в пытку. Вот и сейчас. В глубине души теплилась надежда на нормальный диалог, но реальность оказалась суровее.

— Сейчас начнется… — пробормотала Татьяна, убирая телефон от уха, но не прерывая звонок.

— Ты всегда была эгоисткой! А вот Димочка никогда не отказывает матери! — продолжала кричать мать. — Хоть он и безработный сейчас, всегда найдет, чем помочь. Не то, что ты!

Димка. Младший брат Татьяны. Сын от другого отца, который в отличие от ее папы, задержался в семье надолго.

У Тани с мамой всегда были сложные отношения. Когда ей исполнилось три года, отец ушел, не выдержав постоянных упреков и скандалов.

Таня до сих пор помнила, как папа пытался забрать ее с собой. Но мать была против. Как Таня позже узнала, она не хотела терять алименты.

Вскоре мать вышла замуж снова. Родился Димка — маленький, крикливый, занявший все внимание. А через полгода Таня узнала, что папы больше нет. Сердце.

Проходя мимо взрослых, она часто слышала: «Бедная девочка, сиротка». Хотя сиротой она не была — мать-то жива, и новый «папа», и брат. Только никому из них она не была нужна.

— У тебя ведь сейчас столько денег, Татьяна! — Вера Николаевна перешла к делу. — Я все газеты читаю. Дима нашел статью, где пишут о твоем бизнесе.

— Ясно, — Татьяна поморщилась. — Так вот почему ты звонишь каждый день.

Она провела рукой по лбу. Квартиру, оставленную отцом, мать продала через своих «знакомых», когда Тане было десять. Как-то оформила ее на себя. Деньги разлетелись быстро — на ремонт, машину для отчима, подарки Димке.

Когда Татьяне исполнилось восемнадцать, она просто ушла. Оставила записку и исчезла. Хватит. Нашла комнату, устроилась на работу.

Но мать находила ее повсюду. Появлялась на пороге квартиры, которую Таня снимала, требуя внимания и денег.

— Мама, хватит, — тихо произнесла Татьяна. — У меня своя жизнь. И денег я не дам. Ни сейчас, ни потом.

— Ну и живи со своими деньгами! — взвизгнула Вера Николаевна. — Бог тебя накажет за такое отношение к матери!

Татьяна отключила телефон и устало опустилась в кресло. Сейчас ей тридцать. Она живет в другом городе. У нее свой небольшой бизнес.

Из маленькой съемной комнатушки, где она начинала шить на заказ, выросло настоящее дело. Сначала крошечная мастерская. Потом ателье. Теперь небольшой бутик авторской одежды.

— Таня, там Александр Игоревич приехал! — в кабинет заглянула помощница Марина. — Говорит, у него отличные новости!

Александр Игоревич — представитель инвесторов. Благодаря им бизнес Татьяны вышел на новый уровень. Они открывали второй бутик, планировали запуск собственной линии одежды.

— Из-за этой статьи в «Вестнике» телефон не замолкает, — пожаловалась Татьяна, вставая с кресла. — Жаль, что журналист написал мое имя.

— Зато какая реклама! — подмигнула Марина. — Не каждый день о тебе пишут: «Восходящая звезда российской моды»!

Статья действительно получилась хорошей. Но она привлекла не только клиентов. Вера Николаевна снова объявилась.

В первые дни после публикации мать звонила с заботливыми речами. Расспрашивала, как дела, интересовалась здоровьем. Пыталась наладить контакт. Но вскоре привычка взяла верх, и разговоры свелись к просьбам о деньгах.

Телефон в сумке снова завибрировал. На этот раз номер не определился.

— Слушаю, — сказала Татьяна.

— Здравствуйте, Татьяна Сергеевна? — спросил немолодой мужской голос. — Меня зовут Михаил Васильевич, я нотариус. Вы внучка Клавдии Петровны Соколовой?

— Да, — Татьяна напряглась. — Что случилось?

— Мне очень жаль сообщать такие новости, но вашей бабушки не стало. Клавдия Петровна составила завещание. Вы единственная наследница.

Татьяна прикрыла глаза рукой. Бабушка… Отцовская мама. Единственный человек, который по-настоящему заботился о ней в детстве. К ней Таня убегала от материнского равнодушия.

— Что я должна сделать? — спросила она севшим голосом.

— Приехать ко мне в офис для оформления документов. Ваша бабушка оставила вам дом в деревне Ольховка. И, как выяснилось недавно, у нее есть небольшие сбережения.

Татьяна медленно опустила телефон. Бабушки нет. Эта новость словно опустошила ее изнутри. И теперь дом — тот самый, с яблоневым садом и скамейкой у крыльца — принадлежал ей.

— Таня, ты в порядке? — встревоженно спросила Марина, заглянув в кабинет. — Ты белая как полотно.

— Бабушки больше нет, — произнесла Татьяна. — Надо ехать, все устроить… И оформлять наследство.

— Мне так жаль! — Марина подошла ближе. — Может, тебе воды принести?

— Нет, спасибо. Я сейчас заплачу, если начну говорить об этом. А мне нельзя. Нужно работать.

Телефон снова завибрировал. На экране высветилось: «Мама».

— Опять, — вздохнула Татьяна, отклоняя вызов.

Татьяна знала — бабушка и наследство это только начало. Как только мать узнает о доме и деньгах, ее звонки станут еще настойчивее. И на этот раз отделаться от нее будет гораздо сложнее.

Полгода пролетели незаметно. Татьяна вступила в наследство, продала бабушкин дом и получила доступ к сбережениям. Общая сумма составила пятнадцать миллионов рублей.

Солнце заглядывало в окна квартиры, которую Татьяна купила два года назад. Она сидела за столом с ноутбуком, просматривая объявления о загородных домах.

— Вот этот хорош, — пробормотала Татьяна, делая пометку в блокноте. — Сосновый лес, река рядом, хороший участок.

План был простым: купить дом за городом, квартиру сдавать и спокойно заниматься бизнесом, который процветал. Второй бутик уже работал, линия одежды пользовалась успехом.

Звонок в дверь заставил Татьяну вздрогнуть. Она взглянула на часы — слишком рано для курьера. Может, соседи?

Открыв дверь, Татьяна замерла.

— Доченька! — раскинула руки Вера Николаевна. Рядом стоял Дима, угрюмо глядя в пол.

— Мама? — Татьяна застыла на пороге. — Откуда ты… как ты нашла этот адрес?

Но Вера Николаевна уже протискивалась в квартиру, втягивая за собой сына.

— Танюша, мы так скучали! Дима, не стой столбом, проходи!

Татьяна попятилась, растерянно наблюдая за происходящим. Адрес этой квартиры мать не знала. Таня была в этом уверена.

— Хорошо устроилась, — одобрительно кивнула Вера Николаевна, оглядываясь. — А у нас беда, дочка. Совсем беда. Но об этом потом. Мы полночи добирались, голодные как волки. Ты же накормишь мать?

Не дожидаясь ответа, она прошагала на кухню и плюхнулась за стол.

— Димочка, садись. Сейчас Танюша нас покормит.

Дима, не поднимая глаз, сел напротив матери. Татьяна на автомате открыла холодильник, достала сыр, масло, колбасу. Поставила чайник.

— Как ты нашла мой адрес? — повторила она, нарезая хлеб.

— Да Люба Котова подсказала, — махнула рукой Вера Николаевна. — Ее племянница у тебя платье заказывала. Она и рассказала, где ты живешь. Мы сразу и приехали.

Татьяна мысленно выругалась. Любовь Котова — школьная учительница из родного города. Как же она не подумала о подобном варианте?

— И зачем приехали? — спросила Татьяна, ставя на стол тарелки.

— Как зачем? — Вера Николаевна захрустела огурцом. — Навестить тебя, конечно! Да и дело есть. Важное.

Она жадно накинулась на еду. Дима тоже ел, не поднимая глаз от тарелки.

— Ты только глянь, Дима, какая у нас Танечка умница, — заговорила Вера Николаевна, вытирая рот салфеткой. — Успешная, обеспеченная. И все благодаря мне! Это ж я тебе, Танюша, характер закалила. Если бы не моя строгость, кем бы ты была?

Татьяна молча убирала со стола. Она знала — сейчас начнется.

— А теперь настал твой черед, доченька, — подтвердила ее мысли Вера Николаевна. — Ты должна помочь семье.

— Я вам ничего не должна, — резко ответила Татьяна.

— Ну как же так? Нехорошо! Димин отец нас бросил, мы остались ни с чем! А тут ты получила такое наследство. Пятнадцать миллионов! Представляешь?

Татьяна замерла, сжимая в руках чашку.

— Откуда ты знаешь сумму?

— Птичка на хвосте принесла, — усмехнулась Вера Николаевна. — Не важно. Половину денег ты отдашь мне, половину — брату. Так будет справедливо.

— Что?! — Татьяна вздрогнула, едва не выронив чашку. — Ты шутишь?

— Какие шутки? У тебя бизнес процветает, ты и так богатая. А нам нужна помощь. Я мать твоя, Дима — брат. Это наш долг — помогать друг другу.

— Наш долг? — голос Татьяны дрожал. — А когда я была маленькой, где был ваш долг? Когда ты потратила деньги от квартиры отца на себя, на отчима, на Димку?

— Не смей так говорить! — повысила голос Вера Николаевна. — Я тебя растила!

— Не растила, а мучила! — выкрикнула Татьяна. — Ты никогда не любила меня! Только деньги!

— Не кричи на мать! — подал голос Дима.

— А ты молчи! — Татьяна резко повернулась к брату. — Вечно прятался за мамину юбку! Когда она отбирала у меня последнее, ты радовался! Новые игрушки, новая одежда — все тебе!

Татьяна вскочила на ноги.

— Вы явились сюда за деньгами? Хотите отобрать последнее, что мне оставила бабушка? Уходите! Немедленно!

— Как ты разговариваешь с матерью?! — Вера Николаевна тоже поднялась. — И что значит денег не дашь? Мы сюда приехали просто так что ли? Мы без денег не уйдем! Я найду способ заставить тебя!

— Пробуй, — усмехнулась Татьяна. — Документы в порядке, я единственная наследница. Пытайся судиться, жалуйся кому хочешь — ничего не получишь. Я больше не маленькая девочка, у которой можно легко все отобрать. А теперь вон из моего дома!

— Я твоя мать! — взвизгнула Вера Николаевна.

— Нет, — тихо ответила Татьяна. — Ты перестала ею быть, когда продала квартиру моего отца. Уходите. Оба.

Вера Николаевна побагровела, но, видя решимость дочери, схватила сумку.

— Пойдем, Дима. Нам здесь не рады. Но мы еще вернемся!

Хлопнула входная дверь. Татьяна медленно опустилась на стул. Она знала — это не конец. Мать попытается судиться. Но юрист заверил — все документы в порядке, оснований для иска нет.

Прошло пять лет. Татьяна сидела в саду своего загородного дома, наслаждаясь тишиной. Закрыла глаза, подставляя лицо теплому солнцу.

— Таня! Обед готов! — донесся из дома голос Максима.

— Иду! — отозвалась она, поднимаясь с шезлонга.

На кухне муж колдовал над ее любимым ризотто с морепродуктами. Рядом в детском кресле сидел маленький Петя, увлеченно играя с погремушкой.

— Привет, малыш, — Татьяна поцеловала сына в макушку.

— У нас гости сегодня, — сказал Максим, помешивая ризотто.

— Марина с Лешей? — улыбнулась Татьяна.

— Ага, — кивнул муж. — И еще звонила твоя тетя Галя, спрашивала, можно ли заехать.

Татьяна улыбнулась. После разрыва с матерью она нашла родственников отца. Тетя Галя — его сестра — приняла племянницу как родную. Теперь у Тани была настоящая семья.

— Конечно, — кивнула Татьяна. — Пусть приезжают. Всем будем рады.

Она взглянула на сына и улыбнулась. Эту теплую атмосферу доверия и любви она пронесет через всю жизнь. Ее ребенок никогда не узнает, что такое равнодушие и предательство близких.

Татьяна была счастлива. По-настоящему счастлива впервые за многие годы. И никому не позволит разрушить этот маленький уютный мир.

— Вот этот хорош, — пробормотала Татьяна, делая пометку в блокноте. — Сосновый лес, река рядом, хороший участок.

План был простым: купить дом за городом, квартиру сдавать и спокойно заниматься бизнесом, который процветал. Второй бутик уже работал, линия одежды пользовалась успехом.

Звонок в дверь заставил Татьяну вздрогнуть. Она взглянула на часы — слишком рано для курьера. Может, соседи?

Открыв дверь, Татьяна замерла.

— Доченька! — раскинула руки Вера Николаевна. Рядом стоял Дима, угрюмо глядя в пол.

— Мама? — Татьяна застыла на пороге. — Откуда ты… как ты нашла этот адрес?

Но Вера Николаевна уже протискивалась в квартиру, втягивая за собой сына.

— Танюша, мы так скучали! Дима, не стой столбом, проходи!

Татьяна попятилась, растерянно наблюдая за происходящим. Адрес этой квартиры мать не знала. Таня была в этом уверена.

— Хорошо устроилась, — одобрительно кивнула Вера Николаевна, оглядываясь. — А у нас беда, дочка. Совсем беда. Но об этом потом. Мы полночи добирались, голодные как волки. Ты же накормишь мать?

Не дожидаясь ответа, она прошагала на кухню и плюхнулась за стол.

— Димочка, садись. Сейчас Танюша нас покормит.

Дима, не поднимая глаз, сел напротив матери. Татьяна на автомате открыла холодильник, достала сыр, масло, колбасу. Поставила чайник.

— Как ты нашла мой адрес? — повторила она, нарезая хлеб.

— Да Люба Котова подсказала, — махнула рукой Вера Николаевна. — Ее племянница у тебя платье заказывала. Она и рассказала, где ты живешь. Мы сразу и приехали.

Татьяна мысленно выругалась. Любовь Котова — школьная учительница из родного города. Как же она не подумала о подобном варианте?

— И зачем приехали? — спросила Татьяна, ставя на стол тарелки.

— Как зачем? — Вера Николаевна захрустела огурцом. — Навестить тебя, конечно! Да и дело есть. Важное.

Она жадно накинулась на еду. Дима тоже ел, не поднимая глаз от тарелки.

— Ты только глянь, Дима, какая у нас Танечка умница, — заговорила Вера Николаевна, вытирая рот салфеткой. — Успешная, обеспеченная. И все благодаря мне! Это ж я тебе, Танюша, характер закалила. Если бы не моя строгость, кем бы ты была?

Татьяна молча убирала со стола. Она знала — сейчас начнется.

— А теперь настал твой черед, доченька, — подтвердила ее мысли Вера Николаевна. — Ты должна помочь семье.

— Я вам ничего не должна, — резко ответила Татьяна.

— Ну как же так? Нехорошо! Димин отец нас бросил, мы остались ни с чем! А тут ты получила такое наследство. Пятнадцать миллионов! Представляешь?

Татьяна замерла, сжимая в руках чашку.

— Откуда ты знаешь сумму?

— Птичка на хвосте принесла, — усмехнулась Вера Николаевна. — Не важно. Половину денег ты отдашь мне, половину — брату. Так будет справедливо.

— Что?! — Татьяна вздрогнула, едва не выронив чашку. — Ты шутишь?

— Какие шутки? У тебя бизнес процветает, ты и так богатая. А нам нужна помощь. Я мать твоя, Дима — брат. Это наш долг — помогать друг другу.

— Наш долг? — голос Татьяны дрожал. — А когда я была маленькой, где был ваш долг? Когда ты потратила деньги от квартиры отца на себя, на отчима, на Димку?

— Не смей так говорить! — повысила голос Вера Николаевна. — Я тебя растила!

— Не растила, а мучила! — выкрикнула Татьяна. — Ты никогда не любила меня! Только деньги!

— Не кричи на мать! — подал голос Дима.

— А ты молчи! — Татьяна резко повернулась к брату. — Вечно прятался за мамину юбку! Когда она отбирала у меня последнее, ты радовался! Новые игрушки, новая одежда — все тебе!

Татьяна вскочила на ноги.

— Вы явились сюда за деньгами? Хотите отобрать последнее, что мне оставила бабушка? Уходите! Немедленно!

— Как ты разговариваешь с матерью?! — Вера Николаевна тоже поднялась. — И что значит денег не дашь? Мы сюда приехали просто так что ли? Мы без денег не уйдем! Я найду способ заставить тебя!

— Пробуй, — усмехнулась Татьяна. — Документы в порядке, я единственная наследница. Пытайся судиться, жалуйся кому хочешь — ничего не получишь. Я больше не маленькая девочка, у которой можно легко все отобрать. А теперь вон из моего дома!

— Я твоя мать! — взвизгнула Вера Николаевна.

— Нет, — тихо ответила Татьяна. — Ты перестала ею быть, когда продала квартиру моего отца. Уходите. Оба.

Вера Николаевна побагровела, но, видя решимость дочери, схватила сумку.

— Пойдем, Дима. Нам здесь не рады. Но мы еще вернемся!

Хлопнула входная дверь. Татьяна медленно опустилась на стул. Она знала — это не конец. Мать попытается судиться. Но юрист заверил — все документы в порядке, оснований для иска нет.

Прошло пять лет. Татьяна сидела в саду своего загородного дома, наслаждаясь тишиной. Закрыла глаза, подставляя лицо теплому солнцу.

— Таня! Обед готов! — донесся из дома голос Максима.

— Иду! — отозвалась она, поднимаясь с шезлонга.

На кухне муж колдовал над ее любимым ризотто с морепродуктами. Рядом в детском кресле сидел маленький Петя, увлеченно играя с погремушкой.

— Привет, малыш, — Татьяна поцеловала сына в макушку.

— У нас гости сегодня, — сказал Максим, помешивая ризотто.

— Марина с Лешей? — улыбнулась Татьяна.

— Ага, — кивнул муж. — И еще звонила твоя тетя Галя, спрашивала, можно ли заехать.

Татьяна улыбнулась. После разрыва с матерью она нашла родственников отца. Тетя Галя — его сестра — приняла племянницу как родную. Теперь у Тани была настоящая семья.

— Конечно, — кивнула Татьяна. — Пусть приезжают. Всем будем рады.

Она взглянула на сына и улыбнулась. Эту теплую атмосферу доверия и любви она пронесет через всю жизнь. Ее ребенок никогда не узнает, что такое равнодушие и предательство близких.

Татьяна была счастлива. По-настоящему счастлива впервые за многие годы. И никому не позволит разрушить этот маленький уютный мир.