Деньги или любовь?

Девятилетний Алёша вернулся из школы в приподнятом настроении и, дождавшись, когда родители вернутся с работы, заявил им:

— Мам, пап, с сегодняшнего дня все домашние дела я буду делать только, если вы мне будете платить за это!

— Это кто ж тебя надоумил? — поинтересовалась мама Света.

— Никто, я сам! Просто у нас в классе Виталику родители платят за это, а я что — крайний? Мне тоже нужны деньги!

— Гм, — задумался папа Вадик, — и сколько же ты хочешь получать за свою помощь по дому?

— Ну… я не знаю, — замялся Лёша. Он как-то не продумал ещё этот момент и прайс-лист пока не составил.

— Хорошо, тогда давай, ты начнёшь зарабатывать с завтрашнего дня, а не с сегодняшнего, — предложила мама. — За ночь всё продумаешь и утром нам с папой объявишь твои пожелания.

— Ну ладно, — вздохнул сын и закрылся в своей комнате, чтобы написать список дел и достойную, по его мнению, плату за них.

— Что думаешь? — Света посмотрела на мужа.

— Думаю, стоит попробовать, — ответил Вадик, — стимул в виде наличности никогда ещё не подводил. Посмотрим, что из этого выйдет.

На том и порешили.

Утром Алёша положил на кухонный стол тетрадный листок, расчерченный пополам. Слева был столбик домашних дел, а справа — цена.

— Ого! — присвистнул папа. — Мытьё посуды — сто рублей! Вынести мусор — пятьдесят. Пропылесосить — тоже сто. А вымыть пол — аж двести? Ну друг, из тебя выйдет неплохой бизнесмен!

Сын зарделся он такой похвалы, не замечая иронии.

— Это ещё не весь список. Наверно, я про что-то забыл, но я оставил там место, — гордо вздёрнул он нос.

Собираясь в школу, он крикнул из прихожей:

— Давайте мне мусор! Я вынесу. И деньги сразу!

— Лёшенька, так папа вчера вынес, — огорчила сына Света.

— Блин, говорил же, давайте, вчера начну, так нет — завтра, завтра, — бурча себе под нос, обиженный и расстроенный Лёшка вышел из дома.

— Оставь посуду, — напомнил Вадик жене, когда они позавтракали и Света по привычке встала у раковины. — А то ребёнок без денег останется.

Она хихикнула и выключила воду.

— А я ему задания напишу на весь день.

Вернувшись из школы, Лёша бросился на кухню. К его радости, в раковине сиротливо стояли две чашки и одна тарелка, а на столе лежала записка:

«Сынок, помой посуду, пропылесось в комнате, вымой свою обувь, протри пыль. Придём, проверим и расплатимся. Целую. Мама».

— Ура! — мысленно подсчитал свой доход за день Лёшка и, забросив школьный рюкзак, принялся за работу.

Через два часа всё было сделано, и он со спокойной совестью уткнулся в телефон, делясь с Виталиком своими достижениями.

— Чувак, красавчик! — похвалил его приятель. — Я теперь за всё деньги требую! В магаз сгонять, стол протереть на кухне, кровать заправить.

— Ого! — восхитился Лёшка и погрустнел. — Ну, наверно, за кровать мне не будут платить.

— Это ещё почему? Это тоже твой труд! И вообще, ты не обязан это делать, — учил пронырливый одноклассник Лёшку. — Почитай на досуге «Семейный кодекс»!

Что такое Семейный кодекс Лёшка не знал, поэтому полез в интернет и занялся изучением информации. Через час он был подкован и готов к защите своих прав.

Вернувшись с работы, родители заметили, что сын потрудился. В раковине было пусто, его чистые кроссовки стояли на полке для обуви, а не валялись, как обычно, на проходе; пылесос выглядывал из-за двери, это говорило о том, что его, по крайней мере, доставали.

— Мам, пап, я всё сделал! — радостный сын выскочил из комнаты с протянутой рукой.

— Ну, заслужил! — отец отсчитал ему сумму по прайсу, и Лёшка, довольный, с горящими глазами, исчез в своей комнате.

— Вадик, смотри, — позвала мужа Света на кухню и кивнула на листок со списком.

Список увеличился. Теперь туда вошли: заправка кровати, вытирание стола на кухне, поход в магазин.

— Разошёлся сынуля, — усмехнулся Вадик, — почувствовал запах денег. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Вечером после ужина раковина была полна грязной посуды. Лёшка с грустью посмотрел на неё, и в голову ему пришла прекрасная, как ему казалось, идея:

— Вы должны мне доплачивать за количество. А то это нечестно — за две чашки сто рублей и за гору посуды тоже. Нет, это уже двести рублей!

Мать с отцом переглянулись.

— Думаю, это справедливо. Как считаешь? — Вадик подмигнул жене.

— Хм, — нахмурилась она, но согласилась.

Лёшка от радости даже запрыгал и занялся посудой. Но с этого момента он начал завышать ценник: помыть обувь — одна цена, составить всё на полку — другая; собрать грязное постельное бельё — за отдельную плату, загрузить в машинку и включить — будьте любезны доплатить!

— Тебе не кажется, что наш сын обнаглел? — Вадик поднял листок с прайсом за уголок двумя пальцами и потряс им в воздухе перед носом жены.

— Кажется, — согласилась она. Список оплачиваемых домашних дел уже не вмещался на двух страницах. — Пора прекращать эту бизнес-идею.

На следующий день родители пригласили сына на серьёзный разговор.

— Алексей, — начал отец, — ты уже взрослый, сам зарабатываешь деньги, ты должен знать, что с каждого дохода нужно уплачивать налог государству. Пока твоё государство — это мы с мамой. Так что, будь добр, выдать нам тринадцать процентов со всей суммы, что ты заработал.

— А ещё, — продолжила мама, — тебе придётся платить за аренду компьютера, телевизора, а это немало, скажу я тебе.

— Вы чего? — обалдел Лёшка и заморгал. — Какие проценты? Какая аренда? Что это такое, вообще, аренда?

— Ну как что? Ты же пользуешься компом, телефоном, а за пользование надо платить, — усмехнулся отец.

— А по Семейному кодексу я имею право распоряжаться своими доходами. А вы обязаны меня содержать до восемнадцати лет! — выпалил сын. — Кормить, одевать, лечить, учить.

Лёшка наконец-то смог блеснуть своими знаниями. Но отец тут же остудил его пыл.

— Конечно, имеешь. Мы же не против. Но налог ты заплатить обязан. И пользоваться имуществом родителей можешь только с нашего согласия, а компьютер, телевизор — это наше имущество, и мы не даём такого согласия с мамой. Это тоже Семейный кодекс. Телефон — это подарок, поэтому это твоё имущество. На него мы не претендуем с мамой.

Обескураженный Лёшка пошёл подсчитывать свои доходы и высчитывать, сколько ему нужно будет вернуть денег.

Недоступность компьютера и телевизора сглаживалась наличием телефона, но это было совсем не то, и Лёшка заскучал. Он ещё не знал, что ждёт его впереди.

Наутро вместо любимых блинчиков мама поставила перед ним тарелку с кашей.

— Мам, а где блинчики? — удивился Лёшка и отодвинул тарелку.

— Блинчики за отдельную плату. В Семейном кодексе не сказано, что ребёнка обязаны кормить тем, что он пожелает. Там просто написано: обязаны кормить. Я тебя кормлю, разве не так?

Лёшка грустно поковырялся в каше, но есть не стал.

— В школе поем, — буркнул он и пошёл собираться.

— Мама, а где мои новые кроссовки? — раздался озадаченный голос мальчика.

Света вышла в прихожую и удивлённо посмотрела на сына.

— У тебя ещё старые кроссовки хорошие. Родители обязаны одевать детей, обувать, но там не сказано, что они должны покупать ребёнку новые кроссовки, потому что они сейчас в тренде. Ты прекрасно можешь ходить в старых.

Лёшка выскочил из квартиры со слезами на глазах. У Светы сжалось сердце от жалости к сыну, но урок нужно было преподать и выдержать до конца.

Из школы Алёша возвращался в приподнятом настроении. Он ещё не оставил попыток зарабатывать дома. Вечером он, гордо выпятив грудь, принёс отцу раскрытый дневник. Там красовались две пятёрки.

— Вот! — заявил он. — Каждая пятёрка по десять рублей!

Вадик чуть не поперхнулся чаем от наглости сына. Он взял дневник и перелистнул страничку назад. Там краснела жирная двойка.

— Кажется, ты ещё нам с мамой должен за этого лебедя?! — нахмурив брови, взглянул на Лёшку отец. Сын покраснел и, схватив дневник, убежал к себе. Через полчаса он вышел из комнаты и принёс матери школьный рюкзак.

— Мам, зашей мне, пожалуйста, — оторванный хлястик держался на честном слове.

— Триста рублей, — с серьёзным лицом ответила Света, разглядывая фронт работы, — в ателье это будет дороже.

— Ну мам! — воскликнул Лёшка. Он уже понял, что проиграл в этой борьбе за независимость.

— Ну не хочешь платить — зашивай сам, — пожала мать плечами и занялась своими делами.

— Ладно, я всё понял. Мама, папа, я больше не буду просить деньги за домашнюю работу, буду делать всё бесплатно. Простите меня. Только давайте, пусть всё будет как раньше?! — Лёшка держался, чтоб не расплакаться, но в носу предательски защекотало, и на глаза навернулись слёзы.

— Это хорошо, что ты всё понял, — взял его за руку отец, притянул к себе и обнял, — свобода и права — это большая ответственность. А мы с мамой заботимся о тебе не потому, что обязаны, а потому, что любим тебя. И самое главное в семье — это взаимопомощь и взаимоуважение. Не забывай об этом, сынок!

Лёшка, с пунцовыми щеками, кивал, и слёзы раскаяния капали отцу на плечо.

В школе к Лёшке подошёл Виталик.

— Прикинь, мне родаки теперь платят даже за то, что я им пульт от телевизора нахожу! А я специально его прячу, — в восторге от своей находчивости поделился он с Лёшкой последними новостями своего бизнеса. — Скоро накоплю на новый телефон себе!

— А мне ничего не надо, у меня и так всё есть, и родители меня любят просто так, — заявил юному «бизнесмену» Алёша и сел за свою парту, оставил того одного в полном изумлении.

В новом интерьере старая жена не смотрится

— Алин, ты на субботу ничего не планируй… — муж, Иван Петрович, отодвинул тарелку и, не глядя на жену, добавил: — Я коллег пригласил. Покажем им новый дом. Новоселье устроим.

Алина, стоявшая у плиты, обернулась и удивленно посмотрела на мужа.

— Коллег? К нам? Это ты сейчас решил? Или ставишь перед фактом?

— Да что ты начинаешь… Я уже на работе всем сказал. Раз уж купили дом, пусть посмотрят. Увидят, как живём. Люди простые, им интересно будет. Мы же теперь не хуже других, а? Теперь и не стыдно гостей пригласить. Ты уж не подведи: организуй все по высшему разряду. Что б я на хорошем счету на работе был, чтоб меня коллеги зауважали.

Алина покачала головой. Ее мужу скоро было 50 лет, а он все еще считал, что уважение можно заслужить дорогими вещами.

В новую компанию Ивана Петровича устроила тёща. По знакомству. Коллектив принял его холодно: пришел… «свояк». Отношения с сослуживцами были натянутыми, и Иван очень от этого страдал. Возможно, поэтому он хотел всеми силами наладить отношения. Показаться лучше, чем он был.

Несмотря на натянутые отношения с коллегами, на работе Иван чувствовал себя важной персоной. А еще больше задрал нос, когда кто-то его спросил про переезд.

— Говорят, вы с женой дом купили? — спросил как-то за обедом коллега, знакомый семьи жены.

— Да, есть такое дело, — расплылся в довольной ухмылке Иван. Разговор слышала уборщица, и уже через час весь офис поздравлял Ивана с новым приобретением.

Теперь Иван стал чувствовать себя звездой новостей и с удовольствием делился тем, как идет завершение ремонта и какие криворукие строители им достались.

Каждый день он что-то добавлял к рассказу о доме. То про витражное окно, то про встроенный камин, который, мол, он лично выбрал. Он хвастался, что настоял на газоне вместо грядок: «Да там соток десять! Газон — как в Европе, автоматический полив, всё продумал!»

Коллеги слушали. Мужчины завидовали молча. Женщины бросали оценивающие взгляды. Особенно Паулина — новенькая из отдела маркетинга. Стройная, загорелая, молодая. Она смеялась над каждой шуткой Ивана, даже если они были несмешными. Касалась его руки, когда «случайно» проходила мимо. Часто задерживалась у него в кабинете «на уточнение по делам».

Иван чувствовал себя альфа-самцом.

«Наконец-то жизнь удалась», — думал он. — «Надо бы еще машину поменять, а то стыдно это куколку до дома подвозить на таком старье…»

Но денег у Ивана на новую машину не было, подумывал взять кредит, да жена не одобрила:

— Сначала ремонт дома закончим. Денег нет. Машина у тебя на ходу, и не такая уж старая, 2018 года. Так что езди на ней, — отрезала Алина.

— Ну ты и зануда у меня стала, — пробубнил Иван. Почему-то в тот момент он подумал, что у плиты с пипидастром в руках лучше бы смотрелась молодая коллега. В коротеньком фартучке, а может, даже в костюме горничной.

— Иван! Ты о чем мечтаешь?! — Алина стояла посреди кухни, уперев кулаки в бока. — Я спрашиваю, кто повезет маму на МРТ?

— Ой, не знаю. У меня аврал. Отвези ее сама. Или такси пусть вызовет.

— Я передам ей, что ее сын свалил свои обязанности на других.

— Так это мою маму надо на МРТ отвезти?

— Да! Твою! Она у тебя уже неделю еле ходит! Вань, да что с тобой?! Ты вообще меня слышишь?

— Ладно, я завтра отменю встречу. И отвезу, — пробормотал он, думая, что придется перенести поход на бизнес-ланч с Паулиной. А она так хотела попробовать испанский латте…

С болезнью свекрови Иван стал еще более дерганым и напряжённым. И только одно его радовало — мысли о молодой коллеге.

«Интересно, а эту люстру Паулина бы оценила? А ванну-джакузи?» — думал он, приезжая с женой в новый дом.

Алина вносила правки в работу ремонтников, контролировала все «от и до». А Иван мечтал, не забывая хвастаться перед «друзьями» на работе.

— Деревья посадил, дом построил… Сына осталось родить… А то только дочь, — подмигнул он Паулине, облокотившись на стол.

— Иван Петрович, а может, мы к вам в гости заглянем? Когда уже ваш долгосрочный ремонт кончится? — игриво протянула Паулина, когда Иван в очередной раз заливался соловьем о том, какие чудесные ели высалили перед домом. — Хочется увидеть, как живут настоящие мужчины с хорошим вкусом.

— Я приглашаю! — не раздумывая выдал он.

— Правда? Я приду.

Слова обещания услышала уборщица. И уже через 10 минут по офису разбрелись сплетни, что Иван Петрович позвал Паулину на новоселье.

— Так значит, вы с женой нас всех зовете, так? — хитро подмигнув, спросил один из коллег. Петровичу ничего не осталось, как кивнуть. Если бы Алина узнала про Паулину, ничего хорошего из этого бы не вышло. А так… Вроде никто ничего не заподозрит.

— Я зову всех на новоселье, — кивнул он. — Увидите, как я обустроился. Дом — загляденье! Жена, конечно, тоже при делах, но вся концепция моя. Я сказал: и мы сделали.

— А ваша жена не против, что вы нас зовёте?

Иван усмехнулся:

— Она не против. Ей приятно, когда мной восхищаются.

Иван долго думал, стоит ли говорить жене о том, что коллеги приглашены в гости. Но потом решил, что в одиночку не справится, а столы надо накрывать.

Накануне выходных он между делом обмолвился о планах.

— Приедут гости. Ты уж устрой все как надо. Чтоб не осрамиться.

Ответ жены поверг Ивана в шок.

— Милый, твои гости — ты и устраивай.

— Ну я в этом полный ноль… Как я сам-то? Ты же — жена.

— Раз ты решил звать гостей без моего ведома, значит, в состоянии что-то решить и про то, как их встречать. У меня в субботу уже есть планы. Твою мать надо навестить в больнице.

— Так это… Я в пятницу съезжу.

— У нее в пятницу операция. Ты ей там не нужен. А вот в субботу очень даже пригодишься.

— Я не могу гостей отменить.

— В таком случае организовывай все сам.

Алина ушла в спальню и задумалась.

Она понимала, что муж не изменит решения, но и оставить все на нем ей не позволило воспитание. Она, конечно, припугнула его, но накануне днем хлопотала по дому: навела порядок, уложила на диван только что купленный плед, расставила вазы с цветами, в общем, как художник, добавила штрихи в их интерьер.

— Алин, слушай… Ты там, если что, ну, не вдавайся в детали, ладно? Про оформление, про то, как покупали. Просто скажем, что дом — общий. Ну, вместе решили, вместе выбрали.

Алина приподняла бровь:

— А чего вдруг такая просьба?

— Да не хочу, чтоб потом разговоры пошли, типа я у тебя на шее. Ты же знаешь, какие эти мужики… да и женщины тоже. Завистливые. Пусть думают, что я — мужик с приданым, понимаешь?

— С приданым? — Алина посмотрела на него долго, пристально. — Ты милый, что, жениться собрался? Так приданое не твое. Иди-ка ты, лучше мангал проверь. Чтобы там угли были.

Когда муж ушел Алина села на диван и посмотрела в окно.

«А может, не стоит завтра в больницу ехать? Может, дома остаться и посмотреть, что за коллеги у мужа?»

Операцию свекрови перенесли. Ехать было не обязательно, и Алина с чистой совестью осталась дома.

С утра субботы Алина вертелась как белка: салаты, мясо, напитки, посуда. Иван, в халате, лениво переминался с ноги на ногу, поглядывая на жену. Только под вечер, уже переодевшись, он начал ходить по дому с видом «вот, мол, как у нас теперь всё по-людски».

Гости съехались ближе к пяти. Дамы из бухгалтерии, мужчины из отдела продаж и закупок, несколько товарищей из отдела сбыта, замдиректора и начальники, все решили почтить визитом Иван Петровича. Ну и… конечно, та самая Паулина.

На каблуках, в облегающем платье. С красной помадой на «рыбьих» губах.

Алина сразу отметила, что эта гостья явно не из числа «просто коллег». Слишком уверенный шаг, слишком откровенное платье и слишком пристальное внимание к деталям интерьера. Вино просила налить только из той бутылки, что подороже. Еду — только ту, что была повкуснее. Глаза у неё бегали по дому, как у риэлтора на показе.

Смех, разговоры, звон бокалов. Коллеги нахваливали дом, еду, хвалили Ивана за «вкус» и «размах». А он только распоряжение давал:

— Алинка, принеси еще вина! Алинка, сбегай, посмотри, как там мясо. Алинка, салфеточки принеси!

И Алинка носилась. Носилась и думала, что еще одна просьба и она швырнет мужу в лицо эти «салфеточки».

— Какой у вас бассейн! — восхищалась Паулина. — Прямо как на обложке.

— Да-да, я сам планировку утверждал, — не моргнув глазом, врал Иван. — Пошли, я тебе покажу всё.

Он видел, что жена занята разговором с кем-то из гостей, и улучил момент, чтобы показать Паулине роскошь как она есть.

— С удовольствием, покажите мне все, Иван Петрович! Я готовая! — Паулина выпятила хрудь и пошла в сторону спальни.

— Ты прямо сразу туда? — Иван Петрович даже опешил от такого заявления.

— Так вы ж предложили…

— Ну пойдем… — в этот момент из спальни вышел доберман, Персик. Он показал большие клыки и зарычал, пугая Паулину.

— Ой!

— Не бойся… Он… почти безобидный. Но лучше идем, я покажу тебе гостиную.

Иван сам не знал, чего ждать от псины. Алина привела его пару месяцев назад, забрав у подруги на передержку. Та слезно попросила, потому что не с кем было оставить его на время долгой поездки.

Алина как раз пошла показать одному из гостей уборную, когда услышала их голоса и рычание Персика. Она вышла в коридор — и застала мужа с Паулиной у книжной зоны.

— Там у нас библиотека. И зона для чтения. Я её лично планировал — чтобы, знаешь, расслабиться после работы. С книжечкой. Тут будет зимний сад, большие окна для чтения под луной.

— Ого! — хихикнула Паулина. — Иван Петрович, да вы романтик! И что же последнее читали?

Алина вошла в комнату как раз в тот момент, когда Иван открыл рот, чтобы ответить. Она стояла на пороге, руками подпирая бока.

— Состав туалетной бумаги он прочитал. Из последнего. А вообще — эту зону я делала для себя. И для Персика, — она указала на добермана, который пришел за ней и с удовольствием снова показал клыки. — Он у нас чужих не любит. Прошлый хозяин привёл свою любовку — потом швы накладывали.

Паулина побледнела.

— Я, пожалуй, пойду к остальным. Кажется, там десерт ждут.

— Верное решение. А Ваня мне сейчас поможет. Я что-то устала бегать, отгонять мух… от своего десерта! — добавила Алина и кивнула мужу на выход.

Ей вдруг всё стало ясно, все встало на свои места. Просьба не говорить об оформлении дома. Внезапное желание устроить новоселье. Особое поведение одной гостьи. Все взгляды, интонации. Всё выстроилось в стройную и неприятную картинку.

На кухне Алина закрыла дверь и, повернувшись, спокойно спросила:

— Это что, ты решил домой привести любовку?

— Ты с ума сошла? Просто коллега. А вот что ты вытворяешь? — зашипел Иван. — Я с людьми отношения строю, а ты как с базара!

— А ты отношения с кем строишь, Ваня? С коллегами или… кое с кем конкретным?

— Ты что, ревнуешь? Глупости!

— Да нет, Ваня. Не ревную. Просто напоминаю, что этот дом, которым ты хвастаешься, оформлен на меня. Целиком. И это я обеспечила тебе статус «хозяина». Но если ты продолжишь приглашать сюда всяких Паулин, будь добр, предупреждай. А ещё лучше — не забывай, кто тут хозяйка. Иначе будет как с мужем моей подруги. Персик у нас чужих не воспринимает.

— Я просто хотел, чтобы меня на работе уважали!

— Уважение добивается не позёрством, а честностью. А пока ты при живой жене отвечаешь на флирт этой Паулины, ты не мужик, Ваня. Ты — актёр в дешёвом спектакле.

После того вечера коллеги переглядывались. Паулина ушла одной из первых. Остальные сидели ещё, но чувствовали, что атмосфера накалилась. Вскоре гости начали расходиться, и каждый сказал «спасибо» хозяйке этого дома. И только некоторые поблагодарили Ивана. Все поняли, кто в доме хозяин без лишних слов.

С понедельника в офисе к Ивану стали относиться иначе. Так как относились, когда он только пришел. С недоверием и предвзятостью. Кто-то даже обронил:

— Знаешь, Иван Петрович, жена у тебя классная. Всем молодухам фору даст.

Иван только молча смотрел в монитор, в голове крутя одну фразу Алины:

— Этот дом — мой. И статус в нём ты себе сам придумал. А если хочешь развода — уходи. Но на имущество не рассчитывай. Все мое.

И правда. Дом Алина купила на деньги от продажи бабушкиного дома, доставшегося ей по наследству, и добавила к ним средства от продажи доли своего бизнеса. Всё оформление вел юрист Алины, и по ее настоянию недвижимость оформили сначала на мать, а уже затем оформили дарственную на Алину. Иван тогда даже не появился у нотариуса, сославшись на аврал. Он не знал, как именно прошла сделка, полагая, что дом просто «оформили на обоих», как добрачное имущество. Но вскоре и до Ивана дошло, кто в доме хозяин. Он стал вести себя более уважительно к жене и позабыл про всяких Паулин.

«Лучше со старой женой в новом доме, чем с молодой женой в шалаше». — Решил он, после того самого новоселья.