Гриша, посмотри на свою дочь, – сказала свекровь. – Она совсем на тебя не похожа
Александра и Григорий, держа за руку свою трёхлетнюю дочь Лизу, словно говорили всему миру: «У нас всё хорошо». У них была светлая квартира, спланированное будущее и тёплые семейные вечера. Но тень Надежды Павловны, свекрови с острым языком и тяжёлым характером, висела над этим счастьем, как грозовое облако.
— Вы так хорошо устроились, Саша, — говорила она, сидя за кухонным столом. — Вон, Лиза в садик пойдёт, а ты что, опять работать побежишь? Детей нужно воспитывать дома.
Александра отвечала сдержанно, но с улыбкой. Она уже привыкла к таким острым замечаниям свекрови, как и к тому, что Григорий, не замечая ничего особенного, посмеивался.
— Мам, ну ты же знаешь, Саша у нас умная, она всё успеет.
Однако за этой улыбкой Александра прятала растущее раздражение. Она прекрасно понимала, что для Надежды Павловны её независимость была чем-то вроде вызова. Александра не просто жена её сына, а женщина с собственным мнением, и это злило свекровь.
— А ты, Гриша, посмотри на Лизу, — заметила Надежда Павловна как-то раз за ужином. — Не в тебя ведь пошла совсем. Не в Сашу. Не странно ли?
Эти слова были брошены небрежно, но в них звучал холод. Александра напряглась, но промолчала. Она научилась терпеть издевания свекрови ради мира в семье. Однако Григорий, который обычно не воспринимал слова матери всерьёз, на этот раз задержался взглядом на дочери чуть дольше, чем обычно.
Через несколько дней он случайно наткнулся на старую фотографию в семейном альбоме. На снимке Александра стояла рядом с высоким мужчиной в строгом костюме — её бывшим коллегой Игорем. Они оба улыбались, будто между ними была какая-то тайна. Этот снимок словно подлил масла в огонь, разжигаемый словами матери.
«А вдруг? — мелькнуло у него в голове. — Почему Лиза на него так похожа?»
Сомнения начали разъедать Григория изнутри. Он стал задумчивым, молчаливым, а взгляд, которым он смотрел на жену, уже не был прежним. Александра чувствовала это, но не могла понять, что происходит. Её попытки выяснить, что тревожит мужа, разбивались о стену коротких ответов.
— Устал просто, работа, — говорил он, избегая её взгляда.
Тем временем Надежда Павловна, заметив его перемены, продолжала свои ядовитые замечания:
— Женщины нынче такие… независимые. Всё на себя тащат, а ты, Гриша, как маленький. Пора взрослеть, сынок.
Александра слышала это и чувствовала, как между ней и Григорием растёт невидимая стена. Она понимала, что Надежда Павловна не оставит её в покое, но ради Лизы и их брака пыталась терпеть. Только вот хватит ли ей сил?
Григорий всё чаще уходил в себя. Александра замечала его отрешённый взгляд, короткие ответы, отсутствие привычного тепла. В комнате стояла тревога, которую невозможно было не почувствовать. Александра пыталась выяснить, что происходит, но её вопросы наталкивались на сухое:
— Всё нормально, Саша.
Но ничего не было нормально. Однажды, вернувшись домой раньше обычного, Александра услышала, как Григорий говорит по телефону.
— Мам, я уже отправил тест. Да, взял у Лизы волосы с расчески. Через пару дней придут результаты.
Александра застыла. В голове вспыхнула паника: «Тест? Тест на что? Это что, он не верит, что Лиза его дочь?»
Она медленно вошла в кухню, стараясь держать себя в руках.
— Какой тест ты отправил? — спросила она, глядя прямо в глаза Григорию.
Он вздрогнул, но быстро спрятал телефон в карман.
— Это неважно.
— Неважно?! Ты проверяешь Лизу? Думаешь, я тебе изменяла?!
— Саша, не начинай. Это просто для спокойствия. Ты же знаешь, мама… она всё время говорит.
— И ты поверил ей? Позволил ей посеять эти грязные мысли? Ты в себе?! — голос Александры задрожал, и она почувствовала, как слёзы подступают к глазам.
Григорий отвёл взгляд. Это молчание говорило громче любых слов. Александра, не выдержав, вышла из кухни, громко хлопнув дверью.
Результаты теста пришли через три дня. Григорий долго держал конверт в руках, боясь открыть его. Он знал, что обязан узнать правду, но страх перед возможным ответом сковывал его. Наконец, он разорвал конверт, быстро пробежав глазами текст: «99.99% вероятности отцовства». Он выдохнул с облегчением, но уже через минуту это чувство сменилось гневом: «Как я мог в этом сомневаться?»
Едва он успел обдумать результаты, на пороге появилась Надежда Павловна. Она даже не сняла пальто, сразу перейдя к делу:
— Ну что, сынок, узнал правду? — её голос звучал с едва заметным торжеством.
Григорий протянул ей листок. Она бегло пробежала текст глазами и усмехнулась:
— И что? Это можно подделать. Такие тесты делают на каждом углу.
Григорий молчал. Ему хотелось закричать, потребовать прекратить это безумие, но он не мог. Его мать снова взяла верх.
Александра, чувствуя, что семейная гармония рушится, решила попробовать всё исправить. Она устроила семейный ужин: достала любимую скатерть Григория, приготовила его любимые блюда — курицу с картошкой и шоколадный торт. Пока она готовила, в голове звучали тревожные мысли: «А вдруг это не поможет? А вдруг он уже не хочет мира?»
Надежда Павловна, разумеется, была приглашена, как и ожидалось.
Всё началось спокойно, но вскоре атмосфера стала накаляться.
— Саша, ты так стараешься, — протянула Надежда Павловна, с видимой ухмылкой глядя на невестку. — Совесть, наверное, замучила?
Александра вздрогнула, но старалась сохранять самообладание:
— Я стараюсь для семьи. Для Григория и Лизы.
— Семья? — переспросила свекровь, словно ей предложили что-то смешное. — Такие, как ты, приходят и уходят. А я у Гриши всегда буду на первом месте.
Эти слова стали последней каплей. Александра с шумом отодвинула стул и встала.
— Скажи ей что-нибудь! Или она права? — её голос звенел от эмоций.
Григорий смотрел то на жену, то на мать, но ничего не сказал. Его молчание было оглушительным.
Сдерживая слёзы, Александра бросила:
— Хорошо. Пусть она останется на первом месте. Я на вторых ролях жить не собираюсь.
Она вышла из комнаты, оставив за собой гробовую тишину.
Лиза, которая всё это время сидела рядом с отцом, тихо спросила:
— Папа, а мама вернётся?
Григорий смотрел в пустоту. Он не знал ответа.
После злополучного ужина Александра всё больше отдалялась от Григория. Они жили под одной крышей, но будто находились в разных мирах.
Однажды она решила навести порядок в старом шкафу, чтобы хоть чем-то занять себя. Среди стопок ненужных бумаг и альбомов Александра нашла пожелтевший конверт. Внутри был старый дневник. На первой странице стояло имя: «Наденька».
Любопытство пересилило, и Александра начала читать. Дневник рассказывал историю молодой женщины, которая мечтала о счастье, но вместо этого оказалась брошенной. Муж Надежды Павловны ушёл из семьи, обвинив её в измене. В записях читалась боль, гнев и отчаяние.
«Я не позволю больше никому разрушить мою семью, — писала она. — Гриша – мой. Никто, никакая женщина, не заберёт у меня сына».
Александра закрыла дневник. Всё стало на свои места. Все эти укоры, подозрения, вечная критика — это была её защита. Надежда Павловна не могла позволить другой женщине стать ближе к её сыну.
На следующий день Александра встретилась с другом семьи, который знал Надежду Павловну много лет. Он рассказал ей о прошлом, подтверждая всё, что она прочитала.
— После ухода мужа она изменилась, — сказал он. — Она воспитывала Гришу одна и была уверена, что всё сделает лучше, чем её предатель муж. Но, Саш, пойми, её страхи.
Александра вернулась домой. Она хотела поговорить с Григорием, но он снова избегал её взгляда.
— Нам нужно поговорить, — наконец сказала она, стоя у двери его кабинета.
Григорий вздохнул, подняв голову:
— О чём?
— О твоей матери. О том, как она управляет тобой.
Он замялся, не зная, что ответить.
— Гриша, я нашла её дневник, — продолжила Александра. — Я знаю, что она пережила. И я понимаю её боль, но это не даёт ей права рушить нашу семью.
Григорий молчал, будто слова Александры не доходили до него.
— Ты не понимаешь, как это сложно, — наконец выдавил он. — Она мой единственный родной человек.
— А мы? Я и Лиза? Ты думаешь, нам не больно? Ты выбираешь её страхи вместо нашего счастья.
Он отвёл взгляд, снова находя спасение в молчании.
Тем вечером Александра поняла, что бороться за эти отношения больше не может. Она собрала вещи Лизы и переехала к своей сестре. Григорий даже не пытался её остановить.
В пустом доме остались только он и Надежда Павловна.
— Ты сделал правильный выбор, сынок, — сказала она.
Григорий посмотрел на неё с тяжёлым взглядом.
— Ты ошибаешься, мама, — ответил он. — Я потерял свою семью.
Прошёл месяц с тех пор, как Александра и Лиза ушли. Дом, который раньше был наполнен детским смехом, теперь стал холодным и безжизненным. Григорий пытался убедить себя, что это временно, но с каждым днём понимал, как далеко они от него.
Надежда Павловна чувствовала себя победительницей. Её сын снова был рядом, но между ними повисло молчание. Григорий больше не делился с ней своими мыслями и чувствами, а её радость от «восстановленного порядка» постепенно сменялась тревогой.
Однажды, возвращаясь с работы, Григорий застал мать за ужином. На столе стояло её любимое блюдо – пельмени с грибами. Она пригласила его присоединиться.
— Садись, сынок, поешь, — сказала она, улыбнувшись.
Он молча сел за стол, но не притронулся к еде.
— Мама, я хочу спросить, — наконец сказал он, подняв взгляд. — Почему ты так ненавидела Александру?
Надежда Павловна опешила.
— Я не ненавидела её, Гриша. Она просто… не подходила тебе. Ты заслуживаешь лучшего.
— Лучше для кого? Для меня или для тебя?
Её лицо напряглось.
— Ты всегда был моим единственным сыном, Гриша. Я не могла позволить ей отнять тебя у меня.
— Ты ведь понимаешь, что ты разрушила мою семью? — его голос был твёрдым, но в нём слышалась боль. — Ты заставила меня сомневаться в женщине, которую я любил. Ты лишила меня права быть счастливым.
Надежда Павловна попыталась что-то возразить, но он поднялся из-за стола.
— Я больше не могу жить в этом доме, мама.
На следующий день Григорий собрал свои вещи. Он не знал, куда пойдёт, но больше не мог оставаться там, где его жизнь превратилась в обломки.
Александра начала новую жизнь. Она сняла небольшую квартиру, устроилась на удалённую работу и полностью посвятила себя Лизе. Девочка быстро привыкла к новой обстановке, а Александра чувствовала, как постепенно к ней возвращается спокойствие.
Однажды вечером, укладывая Лизу спать, Александра услышала звонок в дверь. На пороге стоял Григорий с букетом её любимых тюльпанов.
— Я знаю, что это ничего не изменит, — начал он. — Но я хочу извиниться. За всё. За то, что позволил матери разрушить наше счастье, за то, что сомневался в тебе.
Александра молчала, глядя на него сдержанно, но спокойно.
— Я больше не живу с ней. Я начал новую жизнь. И хочу попросить у тебя шанс… хотя бы поговорить.
Она посмотрела на Лизу, которая тихо выглядывала из-за её спины, потом снова на Григория.
— Гриша, — сказала она, мягко, но твёрдо. — Я больше не могу жить в страхе, что кто-то снова разрушит мою семью. Мы с Лизой нашли свой покой, и я не хочу это терять.
Его плечи поникли, но он кивнул, принимая её решение.
— Я всё понимаю. Спасибо, что выслушала.
Он ушёл, оставив тюльпаны на пороге.
Григорий, оставшийся один, начал работать с психологом, пытаясь разобраться в себе и своих ошибках. Надежда Павловна редко звонила, чувствуя, как её влияние исчезает.
История не закончилась хэппи-эндом, но каждый из героев сделал свой выбор, чтобы двигаться вперёд. Александра научилась защищать своё спокойствие, а Григорий – отделять свою жизнь от влияния матери.
Ты девочка, зачем тебе программирование? Выбери что-то попроще, — посоветовал отец
— Опять сидишь за этим? — голос отца звучал раздражённо. — Тебе бы лучше помогать матери, а не втыкать в экран.
Аня стиснула зубы и продолжила печатать. Экран светился строками кода, но буквы перед глазами начали расплываться. Она знала, что этот разговор неизбежен.
— Пап, я уже всё сделала. Убралась на кухне, помогла с бельём. Можно я хотя бы немного позанимаюсь?
— Какими-то дурацкими программами? — отец хмыкнул, прислонившись к дверному косяку. — Ты же девочка. Ну хочешь в институт — иди на бухгалтера, дизайнера, учителя, что угодно. А тут что? Где ты потом будешь работать?
Аня хотела возразить, но не нашла слов. Отец смотрел на неё как на капризного ребёнка. Ему не было дела до её увлечения, он просто не понимал.
— Вон, Антон программированием занимается, ему и карты в руки, — продолжал он. — Он парень, ему в этом проще.
— Но мне тоже интересно, — Аня сжала кулаки. — Это не просто хобби. Я хочу поступить в технический вуз.
Отец лишь покачал головой.
— Глупости. Всё равно выйдешь замуж и забудешь про все эти свои коды.
Он вышел из комнаты, оставив за собой тяжёлый воздух.
Аня откинулась на спинку стула. Её пальцы продолжали сжиматься в кулак. Она слышала это всю жизнь — сначала в шутку, потом в виде настойчивых советов. Будто всё уже решено за неё.
Но она не собиралась сдаваться.
С раннего детства Аня любила разбирать вещи. В старом ящике в гараже она находила платы, провода, детали каких-то сломанных устройств. Она не просто крутила их в руках — пыталась понять, как всё устроено.
Когда ей было десять, она впервые открыла старый семейный компьютер. Отец использовал его только для работы, Антон играл в игры, а мама вообще считала это «ненужной железякой».
Однажды он перестал включаться. Отец ворчал, что всё пропало, что теперь придётся нести в ремонт. Антон пожал плечами, а мама только махнула рукой: «Да ладно, купим новый».
Аня же не могла просто так оставить это.
Она часами сидела перед системным блоком, внимательно разглядывая детали, пока наконец не догадалась вытащить оперативную память и вставить её обратно. Компьютер снова заработал.
— Это просто случайность, — сказал отец, когда она взволнованно сообщила о своём открытии.
Но это был не случайный успех, а первый шаг.
Она начала искать книги, изучать форумы, разбираться в том, как работают программы.
Когда в школе появился факультатив по программированию, Аня записалась туда одной из первых. Учитель, пожилой мужчина в старом пиджаке, сначала отнёсся к ней скептически.
— Ты уверена? — спросил он. — Девчонки у нас обычно быстро уходят.
Аня сжала губы и кивнула.
В классе было пятнадцать парней и две девочки. Вторая ушла через пару занятий, не выдержав насмешек.
Но Аня осталась.
Она быстро разобралась с основами и начала работать над первыми простыми программами. Сначала одноклассники шутили, потом стали смотреть с любопытством, а когда она первой решила сложную задачу, к ней подошёл даже самый сильный ученик в группе.
— Слушай, а ты реально в этом разбираешься, да? — спросил он с уважением.
Это был её первый триумф.
Но дома всё было иначе.
Отец не видел в её увлечении ничего полезного. Он считал, что это просто «этап», что со временем она поймёт, как устроена жизнь, и займётся «нормальным» делом.
Чем ближе был выпускной, тем сильнее нарастало напряжение.
— Я подаю документы на программирование, — однажды заявила Аня за ужином.
— Нет, не подаёшь, — ответил отец, не отрываясь от тарелки.
— Почему?
— Потому что это не женская профессия.
Мама попыталась смягчить ситуацию:
— Доченька, но ведь правда, это тяжёлая работа. Тебе будет сложно, конкуренция огромная. Может, лучше что-то полегче?
— Мне не нужно легче, — твёрдо сказала Аня.
Отец бросил вилку на стол.
— Знаешь что? Поступай куда хочешь, но платить за это я не буду.
Эти слова прозвучали как приговор.
В комнате повисла тишина.
Антон отложил телефон, но ничего не сказал. Он давно понял, что лучше не вмешиваться в их споры.
Аня сжала губы. Она знала, что в семье нет лишних денег, что отец действительно может не дать ей ни копейки.
Но разве это значит, что она должна отказаться от своей мечты?
В ту ночь она долго не могла заснуть.
А потом сделала то, чего никогда раньше не делала.
Она начала искать работу.
Аня нашла объявление о стажировке в небольшой IT-компании. Оплата была символической, но главное — опыт.
Она соврала родителям, сказав, что помогает подруге с уроками. Днём ходила в школу, а по вечерам работала, выполняя простые задания: исправляла баги, писала небольшие скрипты. Это было нелегко.
Она засыпала на уроках, пропускала прогулки с друзьями, но каждую зарплату откладывала на поступление.
Когда пришло время подавать документы, у неё уже была уверенность — и деньги.
Отец был зол.
— Ты думаешь, что умнее меня? Думаешь, что я не знаю, как устроен этот мир?
— Я не думаю, что умнее, — тихо сказала Аня. — Просто я не хочу всю жизнь жалеть, что не попробовала.
Она увидела, как в его глазах что-то дрогнуло. Но он ничего не сказал. На этом их разговор закончился.
— Тебя там хоть кто-то уважает? — отец говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась сталь.
Аня сжала лямку рюкзака и попыталась не выдать дрожь в руках.
— Да, пап, уважает, — ответила она.
— Правда? — он усмехнулся. — А кто? Парни, которые смеются у тебя за спиной? Или преподы, которые дают тебе послабления, потому что ты девочка?
Она не ответила. Он знал, куда бить.
Факультет программирования встретил её безразличием. В аудитории, рассчитанной на пятьдесят человек, было четыре девушки, и все, кроме неё, сидели ближе к выходу, словно готовые в любой момент сбежать.
С самого начала было понятно, что она здесь не «своя».
Когда преподаватель по алгоритмам начал перекличку, он добрался до её фамилии, поднял глаза и хмыкнул:
— О, у нас тут ещё одна.
Аня не знала, что именно он имел в виду, но её окатило холодом.
— Надолго?
— Простите? — она не сразу поняла.
Преподаватель махнул рукой, будто это неважно, и продолжил.
Но Аня поняла. Они ждали, что она уйдёт.
Первая лабораторная работа.
Тема была сложной: рекурсивные функции, которые, словно змеи, пожирали сами себя, оставляя за собой лишь обрывки кода.
Аня старалась изо всех сил, но её решение постоянно выдавало ошибку.
Парни за соседними партами уже закончили и теперь смотрели на неё с любопытством.
— Что, сложно? — один из них, высокий, светловолосый, склонился над её ноутбуком.
— Разберусь, — коротко ответила Аня.
Он усмехнулся и переглянулся с друзьями.
— Если хочешь, могу помочь, — его голос звучал слишком доброжелательно.
Аня знала, что за этим стоит.
— Спасибо, не надо.
Она увидела, как его губы искривились.
— Ну, удачи. Только не удивляйся, если на экзамене вылетишь первой.
Они засмеялись. Аня почувствовала, как сжимается горло.
Но сдаваться она не собиралась.
Вечером, когда она вернулась домой, отец смотрел телевизор.
— Как дела в институте? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— Нормально.
— Оценки есть?
— Пока нет.
— Ну и правильно. Нечего тратить время на всякую ерунду.
Она сжала кулаки. Он даже не пытался скрыть, что ждёт её провала.
Она ночами сидела за учебниками, читала форумы, разбирала код, пока не начала видеть сны, где рекурсия затягивала её в бесконечный цикл.
Однажды, заснув за ноутбуком, она проснулась от вибрации телефона.
«Ты реально умная. Прости за ту хрень в аудитории».
Она моргнула.
Это был тот самый парень, который смеялся над ней в первый день.
Аня не знала, что ответить. Но что-то в ней сдвинулось.
Через неделю она сдала первую лабораторную на отлично.
Преподаватель, который сомневался в ней, не проронил ни слова. Парни, которые смеялись, теперь спрашивали у неё совета. Но дома ничего не изменилось.
Отец продолжал смотреть на неё с сомнением, мама с тревогой.
— Ты ведь понимаешь, что тебе придётся в два раза тяжелее, чем другим? — однажды сказала мама.
— Я знаю.
— Оно того стоит?
Аня посмотрела на неё и вдруг поняла, что мама никогда не пыталась идти против системы.
Но она — пыталась. И теперь пути назад не было.
— Аня, ты что-то скрываешь от нас, — голос матери был мягким, но тревожным.
Аня на секунду задержала дыхание, но быстро взяла себя в руки.
— Ничего я не скрываю, мам.
— Не ври мне. Ты приходишь домой поздно, с утра выглядишь усталой, на выходных куда-то исчезаешь. Мы с отцом всё замечаем.
Аня нервно провела рукой по волосам.
— Я просто много учусь.
Мама пристально посмотрела на неё.
— Ты работаешь?
В комнате повисла тишина.
— Я… — Аня сглотнула. — Да.
Она ожидала, что мать закричит, вызовет отца, но та лишь закрыла глаза и устало выдохнула.
— Ты понимаешь, что он этого не одобрит?
— Он и так ничего не одобряет, — резко ответила Аня.
Мать молчала. Аня ждала осуждения, но его не последовало.
— Только будь осторожна, — тихо сказала мама.
Аня работала уже три месяца.
После занятий она мчалась в маленький офис компании, разрабатывающей мобильные приложения. Её задачи были простыми, но каждая выполненная строчка кода давала ей не только опыт, но и уверенность.
Там никто не спрашивал, зачем она, девочка, этим занимается. Никто не сомневался в её способностях.
Но отец ничего не знал.
Однажды вечером он вошёл в её комнату без стука.
— Мы с мамой были в магазине, — бросил он, усаживаясь на диван.
Аня едва оторвала глаза от монитора.
— Угу.
— Видели там Антона.
Аня замерла.
— Он сказал, что ты работаешь в какой-то айтишной фирме.
Она медленно повернулась.
Отец смотрел прямо на неё, без гнева, но с выражением, от которого её пробрало холодом.
— Ты солгала.
— Я не лгала. Просто не говорила.
— Это одно и то же.
Наступила тишина.
— Ты же знаешь, что это глупо, — наконец сказал он.
— Почему?
— Потому что ты тратишь время. Всё равно потом выйдешь замуж, заведёшь детей и забросишь это.
Аня резко встала.
— Ты правда думаешь, что у меня нет будущего?
— В этой сфере? Нет.
— Почему?
Он отвёл взгляд.
— Потому что я знаю, как это работает.
— Нет, пап, ты не знаешь.
Она смотрела на него, пытаясь понять, почему он так уверен в её неудаче.
— Я просто не хочу, чтобы ты разочаровалась, — наконец сказал он.
— Это моя жизнь.
— Ты не понимаешь… — он запнулся, сжал пальцы в кулак, и вдруг его лицо потемнело. — Раз хочешь — доказывай. Но без моей поддержки.
Он вышел, громко хлопнув дверью.
Аня села обратно за ноутбук, но уже не видела перед собой код. Она чувствовала, что отец скрывает что-то большее.
Ответ пришёл неожиданно.
На старом семейном ноутбуке, который отец использовал в молодости, она случайно нашла его старые файлы.
Документы, проекты, код… Он когда-то занимался программированием. Но почему он всё бросил? И почему теперь запрещает это ей? Тревога зашевелилась в груди. Ей нужно было узнать правду.
Аня сидела перед экраном старого ноутбука, прокручивая файлы. Они датировались концом девяностых и началом двухтысячных — программный код, заметки, какие-то технические схемы.
Отец когда-то занимался разработкой.
Но почему он это бросил?
Её пальцы пробежались по клавишам, она открыла один из текстовых файлов.
«Проект свернут. Финансирование прекращено. Руководитель команды уволен. Продолжать бессмысленно.» Аня нахмурилась.
Она открыла следующий файл.
«Глупо было надеяться, что нас услышат. Деньги вложены в другое направление. Буду искать новую работу.» Она читала дальше, пока не наткнулась на личную заметку.
«Я оказался не тем, кем хотел быть. Бросил всё ради стабильности. Но это была не моя мечта. Это была мечта мальчишки, которого давно нет.» В голове закрутился вихрь мыслей.
Отец когда-то верил в программирование. Но что-то сломало его.
В тот вечер Аня дождалась, когда отец закончит ужинать.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.
Он отложил вилку.
— О чём?
— О тебе.
Он удивился, но ничего не сказал.
— Я нашла твои старые файлы. Ты был программистом.
Отец медленно выдохнул и откинулся на спинку стула.
— Я был наивным, — наконец сказал он.
— Почему ты бросил?
— Потому что так было нужно.
— Кому?
Он посмотрел на неё долгим взглядом.
— Система не работает так, как ты думаешь, Аня. Я верил, что если вкладываться в дело, можно чего-то добиться. Но всё рухнуло в один момент. Люди, которые обещали поддержку, отвернулись. Меня заменили. Я потерял всё, что строил.
Аня молчала.
— После этого я понял, что некоторые вещи не для всех. Я не хотел, чтобы ты повторила мою ошибку.
Она покачала головой.
— Но это была твоя ошибка, пап. Не моя.
Он сжал губы, но не возразил.
— Ты боишься, что я не справлюсь?
— Я знаю, как это больно.
— Но ты не знаешь, что будет со мной.
Они смотрели друг на друга в тишине.
— Если я провалюсь, это будет мой провал, — продолжила она. — Но я хочу попытаться.
Отец провёл рукой по лицу, словно устал.
— Ты слишком упрямая, — пробормотал он.
— Я в тебя.
Он вдруг усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то новое.
— Ладно, — после долгой паузы произнёс он. — Посмотрим, чего ты стоишь.
Это не было признанием.
Но это было первым шагом.
Аня продолжала учёбу и работу, несмотря на трудности.
Отец по-прежнему не хвалил её вслух, но однажды она заметила, как он заглянул в её код.
И не сказал ни слова. Но она поняла: он больше не сомневается. Она победила.
