Нищая sеmейка твоя нам не нужна! Оtkажиsь от них или свадьбы не будет! – требовала тёща…

Ветер завывал за окном, вторя смятению, появившемуся в душе Артёма. Его будущая тёща потребовала о разговоре наедине. Вероника переживала, говорила жениху, что хочет быть рядом и поддержать его, но она знала свою мать. Если Ольга Ивановна потребовала о разговоре наедине, значит, дочь она не пустит.

Ладно ты! Это ведь всего лишь твоя мама. Наверняка она просто переживает за будущее своей красавицы дочки! Не переживай. Всё будет хорошо.

Поцеловав невесту в висок, Артём пошёл в кабинет, где его дожидалась Ольга Ивановна. Властная женщина со стальным характером. Будущая тёща сумела многого добиться, поэтому сейчас она была требовательной не только к своей дочери, но и к её избраннику. О какой любви может идти речь, если нужно думать в первую очередь о жизни!.. А она не может быть нормальной, если зарабатываешь недостаточно.

Вероника говорила, что мать стала такой после предательства отца, но подробностей никогда не рассказывала. Артём был намерен убедить тёщу, что он всего добьётся и сможет обеспечить жену всем необходимым. Они с Вероникой уже подали заявление в ЗАГС и начали готовиться к свадьбе, но казалось, что для тёщи это значения не имело.

Постучав и дождавшись приглашения, Артём вошёл в кабинет, где пахло дорогим табаком и старой бумагой. На стеллажах стояли книги великих классиков. По тонкому слою пыли, покрывшему корешки, можно было сделать вывод, что книги эти никто не читал, и стояли они просто для коллекции. Артём такого никогда не понимал, но не осуждал, ведь у каждого свои увлечения.

Думаю, ты понимаешь, что разговор у нас пойдёт о вашей предстоящей свадьбе с Вероникой, — начала Ольга Ивановна ледяным тоном.

Артём понимал, казалось, что готов был, но под безотрывным испытующим взглядом тёщи плавился.

Конечно, я понимаю, — произнёс парень и постарался улыбнуться. – Могу сразу сказать вам, что я никогда не позволю Веронике страд…

Стоп! Я не просила тебя говорить. Присядь и послушай, что скажу тебе я.

Артём повиновался, хотя тон женщины ему совсем не понравился. Конечно, она заботилась о своей дочери, имела на это полное право, но ведь следовало проявить хоть капельку уважения. Всё-таки перед ней находился живой человек. Поёрзав на стуле, чтобы устроиться поудобнее, Артём едва сдержался, чтобы снова не открыть рот и не сказать то, что хотел.

Моя дочь никогда и ни в чём не знала нужды. Я заботилась о ней и делала всё, чтобы она сама стремилась к успешной жизни. Встреча с тобой и ранний брак в мои планы не входили. Я не думала, что какой-то мальчишка сумеет вскружить голову моей дочери. Однако сделанного не воротишь. Принимая во внимание тот факт, что ты перспективный парень, я готова согласиться на ваш брак. Однако у меня будет ряд условий. Надеюсь, что ты прислушаешься и не будешь делать то, о чём потом сам же можешь пожалеть.

Артём напрягся. Что-то в голосе Ольги Ивановны напоминало угрозу. Не думал он, что слушать женщину будет настолько сложно. И это она ещё не перешла к сути. В голове вдруг мелькнула назойливая мысль: неужели все богатые и успешные такие? Артём был простым парнем, его семья – тоже. Они приняли Веронику с распростёртыми объятиями, сказали, что во всём постараются поддержать молодых и помочь им. Никто слова дурного не вымолвил. Хотя Вероника ещё не окончила университет, поэтому не могла сразу устроиться на работу, её не осудили. Раз молодые решили пожениться, значит, уже всё рассчитали и оценили все риски. Артём хотя пока получал немного на должности помощника инженера, но брал дополнительные заказы на разработку проектов, делал курсовые для студентов и в целом получалась неплохая зарплата, которой хватило бы на первое время. Не на роскошную жизнь, конечно, но на обычную очень даже. Вероника тоже планировала найти себе подработку. Она готова была многим пожертвовать ради любимого. Однако… Ольга Ивановна наверняка была против. Может, именно по этой причине она вызывала к себе Артёма?

Я решила, что помогу вам. Должность помощника инженера не такая уж и плохая, но не идеальная. Я уже договорилась со своим хорошим знакомым, и он примет тебя инженером на полную ставку. Придётся постараться, чтобы доказать, что ты действительно достоин этого.

Ольга Ивановна, спасибо вам! Я не подведу вас и обязательно докажу! – обрадовался Артём.

Настроившись на возможный негатив со стороны свекрови, парень обрадовался, услышав, чего она хочет на самом деле. Ольга Ивановна решила помочь им с Вероникой. Благодарность переполнила сердце.

Это ещё не всё. Не следует радоваться раньше времени и прыгать до потолка. Как я сказала – у меня есть определённые условия, и я очень рассчитываю, что ты прислушаешься ко мне.

Артём замер. Такое сладкое предложение могло потребовать от него серьёзной отдачи. Парень готов был на многое пойти, но не ожидал, что потребует тёща, глядящая на него хитрым взглядом коршуна.

Нищая семейка твоя нам не нужна, — отчеканила Ольга Ивановна каждое слово, и её слова прозвучали как самый настоящий приговор. – Они только будут тянут тебя ко дну. Я не желаю, чтобы мои внуки росли, видя таких бесперспективных слабых людей перед собой. И моя дочь не должна общаться с ними. Я готова принять тебя в свою семью, потому что Вероника действительно полюбила тебя и просила об этом, но… Откажись от них, от своей семьи, или свадьбы не будет. Не следует позориться, общаясь с такими никчёмными людьми. Надеюсь, я выразилась понятно, и ты выполнишь моё требование, ведь в ином случае я действительно сделаю всё, чтобы дочь забыла о тебе.

Артёма бросило в жар. Он ожидал услышать, что угодно, любое требование, но отказаться от своей семьи? Нет… Он не мог этого сделать. В конце концов, разве останется он человеком, если откажется от тех, кого любит… кто любит его? Ольга Ивановна, делая такое предложение, совсем не задумывалась о кровных узах? Неужели у неё настолько ледяное сердце? Почему вела себя как самая настоящая Снежная Королева? Почему смотрела так холодно? Почему её голос даже не дрогнул?

За окном прозвучал раскат грома. Засверкали молнии, озаряя небо, затянутое тёмным бархатным полотном.

Ольга Ивановна, я услышал вас. Однако согласиться с вашим предложением я не могу. Перспектива действительно привлекательная, но… вы не задумывались, что однажды на горизонте может появиться кто-то, кто предложит мне лучшую жизнь в обмен на отказ от любимой жены? Если соглашусь сейчас отказаться от своих родных, то и потом могу поступить так же. Разве вам действительно нужен такой зять? А Нике муж? У меня есть принципы. Вы говорите, что моя семья нищая, но они никогда не просили чужой помощи, всегда со всем справлялись сами. Порой отцу приходилось пахать без выходных. Он спал по четыре часа в сутки, работая в нескольких местах, чтобы помочь мне получить образование. Мама портила зрение, сидя у швейной машинки ночами, а утром шла на работу. Они дали мне пусть и не роскошную жизнь, но куда больше. Я люблю вашу дочь всем своим сердцем, но отказаться от своей семьи для того, чтобы вы одобрили наш брак, я попросту не могу.

Ольга Ивановна внимательно слушала будущего зятя. Она не перебивала его и внимала каждому слову. Казалось, что Артёму удалось достучаться и пробить брешь в её ледяном сердце, но… Женщина вдруг рассмеялась. Она отъехала в кресле чуть дальше от стола, откинулась на спинку и скрестила руки на груди.

Получается, что ты готов отказаться от женитьбы с девушкой, которую любишь, только бы не переставать общаться со своими родственниками? Я правильно тебя поняла?

Вы меня неправильно поняли, следует полагать. Я не собираюсь оказываться от своей семьи или от Вероники. Возможно, моё поведение покажется вам наглым. Вы имеете полное право злиться на меня, но делая мне такое предложение, наверняка понимали, что можете столкнуться с отказом.

Ольга Ивановна сощурилась. На мгновение в её взгляде появилось уважение. Она улыбнулась уголками губ, но улыбка эта быстро померкла, сменившись чем-то иным.

В таком случае предлагаю послушать мою историю. Возможно, она поможет тебе понять, почему я сделала именно такое предложение.

Ольга Ивановна о чём-то глубоко задумалась. Казалось, что мысли затянули её в водоворот неприятных воспоминаний, с которыми она старалась бороться. Возможно, она вспомнила что-то неприятное из своего прошлого в этот момент?

Это случилось достаточно давно…

Женщина вспомнила, как без памяти влюбилась в парня, которого её семья никогда бы не одобрила. Отец сразу сказал, что дочери придётся сделать выбор – её любовь или роскошная жизнь, к которой она привыкла. Ольга была готова пожертвовать всем. В тот момент ей казалось, что с милым рай и в шалаше, что она сможет жить в небольшой студии, питаться одними макаронами, если потребуется, ходить на две работы и заниматься домашними делами. Только бы быть рядом с любимым человеком. Николай обещал, что они вместе обязательно преодолеют все трудности, будут счастливы, а их любовь никогда не угаснет. Ольга верила своему любимому. Она твёрдо заявила отцу, что отступать от своего решения не намерена.

Тогда Ольга даже не подозревала, какими размытыми и призрачными могут быть обещания, какое непостоянное чувство – любовь. Отец не мог смириться с решением дочери, планировал доказать ей, что она заблуждается. Ольга была уверена, что у него ничего не получится, но ошиблась. Встретившись с Николаем, отец девушки пообещал ему внушительную сумму, хорошую работу и студию в другом городе. О таком парень даже не мог мечтать. Ему не пришлось бы всего добиваться самостоятельно, влачить жалкое существование, поэтому он даже не раздумывал и сразу же согласился. Ольгу поставил перед фактом – их больше ничего не связывает.

Неужели думала, что ради тебя я откажусь от такого выгодного предложения? Нет, дорогая моя. Лучше уж жить без любви, зато обеспеченным и в достатке. Твой отец устроил мне такую жизнь, и я благодарен ему за это. Плата оказалась не так уж высока.

Ольга не могла поверить собственным ушам и глазам. Она прорыдала всю ночь в подушку, попала в больницу через несколько дней, потому что ничего не могла есть и начала терять сознание. Там-то она и узнала о том, что беременна. Отец даже тогда пытался выдвигать условия, сказал, что его дочь должна избавиться от ребёнка и забыть о предателе, но Ольга не смогла так поступить. И простить отца она не сумела. Лишь со временем она поняла, что он был прав. Лучше было сразу расстаться, чем строить семью, и только потом получить нож в спину. Из дома Ольга ушла. Она не стала принимать помощь родителей, открыла своё дело и справлялась, как могла. Когда родилась Вероника, Ольга старалась уделять дочери достаточно времени, но при этом не переставала развивать дело, которое пошло в гору благодаря её целеустремлённости. Ольга верила в себя и свои силы. И у неё получилось достичь высот. С родителями отношения остались натянутыми. Ольга больше не винила их, но и довериться не могла.

Вашему жениху предложили почти то же, что предлагаете мне вы, — улыбнулся Артём. – Не думал, что после такого вы сами решите играть с жизнью дочери, но… Своё решение менять я не планирую. Как и сказал раньше – я не стану отказываться от своей семьи. Прошу понять и простить меня.

Артём встал и собирался выйти из кабинета, когда Ольга Ивановна остановила его голосом.

Неужели так ничего и не понял? – спросила женщина.

Артём обернулся. Он действительно не понимал, что ещё от него требовалось.

Ты успешно прошёл проверку. Я могу доверить тебе свою дочь, Артём. И я буду рада познакомиться с твоей семьёй. Следует поблагодарить их за то, что воспитали в тебе настоящего мужчину.

В голосе Ольге Ивановны появились тёплые нотки, а уголки её губ приподнялись в улыбке. Только теперь до Артёма дошло, чего на самом деле желала женщина. Он улыбнулся ей, перестав смотреть на неё со страхом. Желая уберечь свою дочь, Ольга Ивановна прибегла к методу своего отца и проверила будущего зятя. Он оказался стойким и доказал, что не сможет предать своих родных. Этого было достаточно. Ольга Ивановна планировала помочь молодым встать на ноги, а потом могла задуматься и о своей личной жизни, ведь уже несколько лет за ней ухаживал мужчина, которому она готова была открыть своё сердце.

На разводе жена сказала: «Забирай всё!» — а через год муж пожалел, что поверил

Наталья смотрела на документы спокойно. Почему-то даже злобы не было.

– Так значит, ты всё-таки решилась? – Владимир смотрел на жену с плохо скрываемым раздражением. – И что дальше? Как делить будем?

Наталья подняла глаза. В них не было ни слёз, ни мольбы – только решимость, которая появилась после бессонной ночи, проведённой за размышлениями о своей загубленной жизни.

– Забирай всё, – произнесла она тихо, но твёрдо.

– Что значит «всё»? – Владимир недоверчиво прищурился.

– Квартиру, дачу, машину, счета. Всё, – она обвела рукой пространство вокруг. – Мне ничего не нужно.

– Ты шутишь? – он начал улыбаться. – Или это какой-то женский трюк?

– Нет, Володя. Ни шутки, ни трюки. Тридцать лет я откладывала свою жизнь на потом. Тридцать лет я стирала, готовила, убирала, ждала. Тридцать лет я слышала, что путешествия – это пустая трата денег, что мои увлечения – это блажь, что мои мечты – это глупости. Знаешь, сколько раз я хотела съездить к морю? Девятнадцать. Знаешь, сколько раз мы ездили? Три. И все три раза ты ворчал, что дорого и незачем.

Владимир хмыкнул.

– Опять ты за старое. У нас была крыша над головой, была еда…

– Да, была, – кивнула Наталья. – А теперь у тебя будет ещё и всё остальное. Поздравляю с победой.

Адвокат смотрел на происходящее с нескрываемым удивлением. Он привык к слезам, крикам, взаимным обвинениям. Но эта женщина просто отдавала всё, за что обычно бьются до последнего.

– Вы понимаете, что говорите? – тихо спросил он Наталью. – По закону вы имеете право на половину совместно нажитого имущества.

– Понимаю, – она улыбнулась так светло, будто сбросила с плеч невидимый груз. – А ещё я понимаю, что половина пустой жизни – это просто пустая жизнь в миниатюре.

Владимир с трудом скрывал ликование. Конечно, он не ожидал такого поворота событий. Планировал торговаться, возможно угрожать, точно манипулировать. А тут – такой подарок судьбы!

– Вот это по-взрослому! – он хлопнул ладонью по столу. – Наконец-то ты проявила благоразумие.

– Не путай благоразумие с освобождением, – тихо ответила Наталья и подписала документы.

Домой они ехали в одной машине, но словно на разных планетах.

Владимир что-то тихо напевал себе под нос — кажется, марш или старая песенка из детства. Машина мягко покачивалась на кочках, и от этого его свист тоже то пустил круг в воздухе, то вдруг затих.

Наталья не слушала — она вообще почти не слышала окружающего, потому что её взгляд был прикован к мутному стеклу, за которым проносились весёлые ели и сосны, а сердце трепетало, словно молодая птица в первый полёт.

Как странно: обычная дорога, усталый вечер, и вдруг — невыразимое ощущение простора внутри. Будто тяжёлый ком за долгое время внезапно испарился. Наталья улыбнулась, коснулась пальцами прохладной щёки и подумала: вот оно, это и есть свобода…

Человеку иногда достаточно одного мгновения, одного взгляда сквозь окно на убегающие вдаль деревья — чтобы вся жизнь заиграла новыми, давно забытыми красками.

Спустя три недели Наталья стояла посреди маленькой комнаты в Клину.

Съёмное жильё выглядело скромно: кровать, шкаф, стол и небольшой телевизор. На подоконнике приютились два горшка с фиалками – первая самостоятельная покупка на новом месте.

– Ты действительно рехнулась, – голос сына Кирилла звучал в телефонной трубке с отчётливым раздражением. – Бросила всё и уехала в эту дыру?

– Я не бросила, сынок, – спокойно возразила Наталья. – Я оставила. Это разные вещи.

– Мам, но как же так? Папа сказал, ты ему всё отдала добровольно. Он теперь даже дачу собирается продавать – говорит, зачем ему одному столько возни.

Наталья улыбнулась, глядя на себя в маленькое зеркало на стене. Уже неделю она ходила с новой стрижкой, которую никогда не решилась бы сделать при Владимире. «Слишком молодёжная», «несолидная», «что люди скажут» – привычные фразы эхом отдавались в памяти.

– Пусть продаёт, – легко согласилась она. – Твой отец всегда знал, как распоряжаться имуществом.

– А как же ты? У тебя совсем ничего не осталось!

– У меня осталось самое главное, Кирилл. Моя жизнь. И знаешь, что удивительно? Оказывается, в пятьдесят девять можно начать её заново.

Наталья устроилась администратором в небольшой частный пансионат для пожилых людей. Работа оказалась непростой, но интересной. А главное – появились новые знакомства и свободное время, которым она теперь распоряжалась сама.

Владимир тем временем упивался своей победой.

Первые две недели он ходил по квартире, словно хозяин нового замка, рассматривая всё вокруг с чувством полного обладания. Больше никто не будет делать ему замечаний, никто не станет напоминать о неубранных носках или невымытой посуде.

– Ты везунчик, Володя, – говорил ему друг Семёныч, попивая коньяк на кухне. – Другие мужики половину всего теряют, а то и больше, а ты – в полном шоколаде! И квартира, и дача, и машина – всё твоё.

– Да уж, – Владимир самодовольно усмехался. – Наконец-то Наталья проявила благоразумие. Видно, поняла, что без меня пропадёт.

К концу первого месяца эйфория начала сменяться первыми неудобствами.

Чистые рубашки странным образом перестали появляться в шкафу. Холодильник зиял пустотой, а готовить полноценный обед оказалось сложнее, чем представлялось. На работе коллеги начали замечать, что Владимир выглядит не таким опрятным, как раньше.

– Что-то ты осунулся, Владимирыч, – заметил начальник отдела. – Всё в порядке дома?

– Более чем, – бодро отвечал Владимир. – Просто небольшая реорганизация быта.

Однажды вечером он открыл холодильник и обнаружил там лишь бутылку кетчупа, пачку плавленых сырков и начатую бутылку. Желудок предательски заурчал, напоминая, что утром Владимир успел проглотить лишь бутерброд.

– Чёрт возьми, – буркнул он себе под нос, с явным раздражением хлопнув дверцей. – Так дальше не пойдёт… Надо что-то решать.

Словно спасаясь от этих мыслей, Владимир тут же заказал еду – куда без доставки, если холодильник вновь как степь весной: пусто, лишь редкие ростки несвежей зелени на нижней полке. Пока ждал курьера, привычно разбирал ворох счетов. И вот тут его, как холодной водой, окатили цифры: коммуналка, интернет, карта, электричество…

Раньше всё это казалось какой-то фоновый возней, проблемой из параллельной реальности. Наверное, так бывает: пока рядом кто-то есть, быт идёт сам собой. Не замечаешь расходов, не задумываешься — просто живёшь.

Тут раздался настойчивый звонок — словно выдернули из водоворота мыслей. Курьер протянул ему пакет и терминал.

– Пятьсот восемьдесят рублей, – ровным тоном.

– Сколько?! – подскочил Владимир так, что чуть не выронил ключи. – За что, простите, за жаркое и воду?

– Ну… стандартная цена сейчас, – пожал плечами курьер с видом человека, который такое удивление слышит по сто раз в день.

Он молча заплатил, вернулся в квартиру и остановился на пороге кухни. Всё тишина. Даже холодильник гудит как-то напряжённо, будто и ему одиноко. Квартира — большая, с модными лампами и зеркалами, со всеми этими вещами, о которых раньше мечтал… Но теперь кажется просто комнатой ожидания. Холодной. Пустой. Такой огромной, что ветер мог бы завыть в коридоре — точно так же, как в душе у Владимира.

Наталья стояла на берегу Чёрного моря, подставляя лицо солнцу и солёному ветру.

Вокруг шумела группа таких же «возрастных» туристов – клуб активных пенсионеров организовал недельную поездку в Крым. Впервые в жизни она путешествовала без постоянных напоминаний о деньгах, потраченных «впустую», без ворчания и подсчётов, сколько можно было бы сэкономить, оставшись дома.

– Наташа, иди фотографироваться! – окликнула её новая подруга Ирина, энергичная вдова шестидесяти лет, с которой они познакомились в кружке рисования.

Наталья радостно побежала к группе, выстроившейся для совместного снимка. Кто бы мог подумать, что в её возрасте можно носить яркий сарафан, ходить с распущенными волосами и смеяться как девчонка?

– А теперь селфи! – скомандовала Ирина, доставая длинную палку для телефона. – И обязательно выложим в группу!

Вечером, сидя в номере, Наталья разглядывала получившиеся фотографии. На них была женщина с сияющими глазами и счастливой улыбкой – женщина, которую она почти не узнавала. Когда исчезла та вечно напряжённая складка между бровями? Когда плечи расправились, а в движениях появилась лёгкость?

– Надо бы выложить в соцсети, – сказала себе Наталья и, помедлив, опубликовала несколько снимков в своём почти забытом профиле.

А в Москве Владимир тем временем боролся с прорвавшей трубой на кухне. Вода залила пол, испортила тумбочку, а вызванный сантехник равнодушно сообщил, что «таких уже не делают» и придётся менять весь стояк.

– Какого чёрта! – ругался Владимир, вытирая мокрый пол старыми полотенцами. – Где этот чёртов телефон сантехника? Наталья всегда знала, кому звонить.

Он вдруг осознал, что жена держала в памяти десятки телефонов – от сантехника до хорошего парикмахера, от проверенного мясника на рынке до надёжного мастера по ремонту обуви. Этот невидимый каркас бытового комфорта рухнул в одночасье, оставив его наедине с проблемами, которые раньше решались словно по волшебству.

– Дурацкая труба! – он с остервенением бросил мокрую тряпку. – И готовить надо, и стирать надо, и ещё эта чёртова работа…

В тот вечер, когда вода была наконец перекрыта, а лужа кое-как убрана, Владимир вспомнил, что давно не заходил в социальные сети. От скуки он начал пролистывать ленту и вдруг замер – на экране светилось радостное лицо Натальи на фоне моря. Она была в каком-то ярком сарафане, с новой стрижкой и выглядела… счастливой?

– Что за ерунда, – пробормотал он, увеличивая фотографию. – Она же практически без средств уехала!

Комментарии под фото только усилили его замешательство:

«Наташенька, такая молодая на фото!»

«Отлично выглядишь, подруга!»

«Море тебе к лицу!»

Он пролистал профиль дальше и обнаружил ещё больше удивительного: какие-то посиделки в библиотеке, группа людей с мольбертами в парке, Наталья с букетом полевых цветов, сидящая на скамейке.

– Что за чертовщина, – Владимир отложил телефон и оглядел пустую кухню с грязной посудой в раковине. – Она же должна была… должна была…

Он не мог закончить фразу, потому что внезапно осознал – он действительно ожидал, что Наталья будет страдать без него, без всего того, что он считал важным. Но на фотографиях была совсем другая женщина – словно сбросившая годы и обретшая свободу.

Через несколько дней на даче прохудилась крыша. Надвигалась гроза, и нужно было срочно укрывать чердак.

– Семёныч, выручай! – взмолился он по телефону. – Хоть гвоздей привези, я один не справлюсь.

– Извини, Вовчик, – отозвался друг. – У меня тёща в больнице, я с ней сижу. Слушай, а чего Наталью не позовёшь? Она ж всегда тебе помогала.

– Она… – Владимир запнулся. – Она уехала.

– Как уехала? – удивился Семёныч. – Куда?

– Просто уехала, – отрезал Владимир. – Ладно, сам справлюсь.

Но справиться оказалось сложнее, чем он думал. Дождь барабанил по крыше, когда он, чертыхаясь, пытался натянуть плёнку на протекающий участок. Внезапно нога соскользнула, и Владимир с криком покатился вниз. Грохнувшись на землю, он почувствовал острую боль в лодыжке.

– Растяжение связок, повезло вам, – равнодушно сообщил молодой врач в травмпункте. – Могло быть и хуже. Неделю покой, ногу держать в приподнятом положении.

– Неделю? – Владимир поморщился от боли. – А кто ремонтом заниматься будет? У меня крыша течёт!

– Это ваши проблемы, – пожал плечами врач, выписывая рецепт. – Пусть жена поухаживает, а вы лежите.

Владимир хотел что-то возразить, но промолчал.

Три дня он провёл в полном одиночестве, с трудом передвигаясь по квартире на костылях. Заказанная еда закончилась, да и стоила недёшево. Попытки приготовить что-то самому заканчивались неудачно – стоять у плиты на одной ноге было почти невозможно.

На четвёртый день он не выдержал и позвонил сыну.

– Кирилл, привет, – начал он нарочито бодрым голосом. – Как дела?

– Нормально, пап, – в голосе сына слышалась настороженность. – Что-то случилось?

– Да нет, просто… – Владимир запнулся. – У меня небольшая травма, нога. Может, заскочишь, поможешь старику?

Повисла пауза.

– Извини, пап, я сейчас в Питере, в командировке. Вернусь через три дня.

– А… ну ладно, – разочарование комом застряло в горле. – Ничего, справлюсь.

– Слушай, – нерешительно произнёс Кирилл, – а ты маме звонил? Она бы могла…

– Нет! – резко оборвал его Владимир. – Зачем ей звонить? Я прекрасно справляюсь сам.

Он первым повесил трубку и швырнул телефон на диван. Нелепая гордость не позволяла признаться, что он скучает по Наталье, по её заботе, по её присутствию в доме. Раньше он никогда не замечал, сколько всего она делала – просто потому, что всё делалось незаметно, без шума и требований благодарности.

Через полторы недели Владимир наконец смог ходить без костылей. Первым делом он поехал на дачу оценить ущерб от дождя. Зрелище оказалось удручающим – потолок в мансарде покрылся пятнами плесени, любимый диван был безнадёжно испорчен, а в воздухе стоял затхлый запах сырости.

– Да что ж такое, – пробормотал он, опускаясь на скамейку в саду.

Яблони, за которыми всегда ухаживала Наталья, стояли неухоженными. В высокой траве почти не было видно дорожек, которые она когда-то любовно выкладывала камнями. Всё вокруг словно осиротело без её заботливых рук.

На обратном пути он остановился у придорожного кафе. Уставший и расстроенный, Владимир заказал борщ и компот. Первая ложка супа неожиданно вызвала ком в горле – борщ был совсем не такой, как у Натальи, слишком кислый и безвкусный.

– Всё в порядке, мужчина? – участливо спросила проходившая мимо официантка.

– Да, просто… – он не нашёл, что ответить. Как объяснить, что простой борщ вдруг напомнил о целой жизни, которую он потерял?

Вернувшись домой, Владимир долго сидел в тишине, разглядывая фотографии на полке. Вот они с Натальей молодые, улыбаются на фоне Кремля. Вот семейный снимок, где Кирилл ещё маленький. Вот их двадцатилетие свадьбы…

– Какой же я дурак, – прошептал он, глядя на счастливое лицо жены на старой фотографии.

Набравшись решимости, Владимир взял телефон и написал сообщение. Но ответ пришел совсем не таким, как он ожидал.

Наталья переехала в приморский городок. Вокруг смеялись новые друзья, звучала музыка, и жизнь, настоящая жизнь, наконец-то принадлежала ей целиком.

В свои почти шестьдесят она наконец-то начала жить.