Ну раз ипотека на тебе — значит и проблемы твои. Прекрасно. Теперь я ничем не обязан, — усмехнулся муж
Наталья сидела на кухне перед открытым ноутбуком, вглядываясь в цифры на экране. Приложение банка показывало неумолимую статистику: четыре последних платежа по ипотеке она внесла в одиночку. Каждый месяц по тридцать две тысячи — круглая сумма, которая ощутимо била по бюджету. Наталья нервно постукивала пальцами по столу, прокручивая историю транзакций вверх и вниз, словно надеясь найти там что-то утешительное.
За окном уже стемнело. Осенний вечер окутал город сыростью и мраком. Наталья потянулась к чашке с остывшим чаем, сделала глоток и поморщилась. В комнате Женя смотрел какой-то фильм — оттуда доносился приглушенный звук телевизора и редкие смешки мужа.
Наталья закрыла ноутбук и глубоко вздохнула. Нужно наконец поговорить. Еще один месяц такой нагрузки — и придется залезать в накопления, отложенные на ремонт ванной. Это уже не шутки.
Год назад всё выглядело иначе. Наталья, тогда ещё просто встречавшаяся с Женей, решилась на важный шаг — покупку собственной квартиры. Не самой большой, однушка на окраине, но своя. Сбережений хватило на первоначальный взнос, остальное — ипотека на пятнадцать лет.
— Зачем тебе эта кабала? — удивлялась тогда подруга Света. — Ты же еще не замужем. А вдруг с Женей не сложится?
— Сложится, — уверенно отвечала Наталья. — Мы уже два года вместе. Женя говорит, как только устроится на официальную работу, будем вместе выплачивать.
Оформление ипотеки на себя казалось тогда вынужденной, но временной мерой. Женя работал в небольшой фирме, получал «в конверте» — банк бы просто не одобрил его как созаемщика. «Ничего, — успокаивала себя Наталья, — скоро всё изменится».
Женя активно поддерживал решение Натальи. Вместе они ездили смотреть квартиры, вместе выбирали, какие обои поклеить в спальне и какую плитку положить в ванной.
— Представляешь, наконец-то своя квартира! — восхищался Женя, обнимая Наталью за плечи, когда они впервые переступили порог уже купленного жилья. — Будем жить как одна семья, всё делим пополам, и ипотеку тоже.
Наталья помнила, как сильно билось сердце от этих слов. Как приятно было осознавать, что у них настоящие, взрослые отношения. Партнерство. Поддержка. Взаимное доверие.
Свадьбу сыграли через три месяца после покупки квартиры. Скромную, без особого размаха, но уютную и теплую. Поздравить молодых пришли самые близкие — родители, несколько друзей. Мама Жени, Елена Сергеевна, принесла в подарок сервиз, который, по ее словам, «приберегала для такого случая».
Первое время всё шло гладко. Женя действительно переводил деньги на карту Натальи каждый месяц.
— Это моя часть ипотечных выплат, — с гордостью говорил муж, показывая жене уведомление о переводе. — Как договаривались — пополам.
Наталья была тронута. Их совместный быт налаживался — они купили новый диван, занавески, посуду. Квартира постепенно преображалась, становилась по-настоящему их домом.
Первый тревожный звоночек прозвенел на семейном ужине у родителей Жени. За столом собрались все родственники — отмечали день рождения Елены Сергеевны. После третьего тоста разговор зашел о недвижимости. Дядя Жени хвастался, как удачно продал дачу, тетя рассказывала о ремонте в новой квартире сына.
— А вы как? — обратилась Елена Сергеевна к молодым. — Ремонт делаете?
— Потихоньку, — кивнула Наталья. — Недавно кухню обновили.
— Ну ты же умница, Наташа, не зря квартиру на себя оформила — а то пришлось бы делить потом, — неожиданно заявила свекровь, отправляя в рот кусочек салата.
Комната будто замерла на мгновение. Наталья почувствовала, как краска приливает к лицу. Она бросила быстрый взгляд на Женю — тот продолжал жевать, словно не заметил неловкости.
— Мама шутит, — наконец сказал Женя, натянуто улыбнувшись. — У нас всё общее, правда, Наташ?
Наталья кивнула, но неприятный осадок остался. По дороге домой они молчали. Слова свекрови крутились в голове, не давая покоя. «А то пришлось бы делить потом…» Что это значило? Намек на возможный развод? Или просто неудачная шутка?
— Твоя мама странно пошутила сегодня, — не выдержала Наталья, когда они уже легли спать.
— Забей, — отмахнулся Женя, не отрываясь от телефона. — Она всегда так. Любит драматизировать.
Наталья постаралась выбросить этот эпизод из головы. В конце концов, у них с Женей всё хорошо. Настоящее партнерство. Они вместе справляются с трудностями и поддерживают друг друга.
Но через месяц случилось то, что заставило Наталью вспомнить слова свекрови. Женя не перевел свою часть ипотеки. Когда Наталья напомнила об этом, муж виновато развел руками:
— У меня сейчас трудный месяц, на работе проблемы. Ты же не бросишь своего мужа? В следующем месяце обязательно переведу.
Наталья поверила. Конечно, у всех бывают трудности. Она молча перевела всю сумму платежа из своей зарплаты, отложив покупку новых зимних сапог на потом.
Но следующий месяц не принес изменений. И следующий тоже. Женя каждый раз находил объяснения: то премию задержали, то за машину пришлось заплатить, то друг в долг попросил.
— В стране кризис, — пожимал плечами Женя в ответ на немой вопрос Натальи. — Все сейчас экономят.
Шло время, и Наталья заметила странную закономерность: деньги у Жени находились на новый телефон, на посиделки с друзьями, на какие-то курсы по саморазвитию. Но как только речь заходила об ипотеке или коммунальных платежах, муж сразу становился бедным и несчастным.
К шестому месяцу такой жизни Наталья поняла, что их финансовое «партнерство» существует только в ее воображении. Она оплачивала ипотеку, коммунальные услуги, покупала продукты и бытовую химию. Женя лишь изредка мог «угостить» ее ужином в кафе или купить что-то по мелочи для дома.
Откладывать разговор дальше было нельзя. Наталья выбрала вечер, когда они оба были дома и никуда не спешили. Она приготовила ужин, накрыла стол.
— Жень, нам нужно поговорить, — начала Наталья, когда муж сел напротив.
— О чем? — Женя накладывал себе макароны, не глядя на жену.
— О наших финансах, — Наталья постаралась, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. — Мы договаривались делить расходы пополам, помнишь? Но последние полгода я плачу за всё сама. Ипотека, коммуналка, продукты…
Женя нахмурился, отложил вилку.
— Ты сейчас серьезно начинаешь считаться? — в его голосе появились нотки раздражения. — Я же объяснял — у меня временные трудности.
— Шесть месяцев — это уже не временные трудности, Жень, — мягко возразила Наталья. — Я просто предлагаю вернуться к нашему прежнему формату — делить расходы пополам. Это справедливо.
Женя молчал, сосредоточенно глядя в тарелку. Наталья ждала, что он скажет, что согласится, предложит какое-то решение. Но муж лишь продолжил есть, словно разговор был окончен.
— Ты слышал, что я сказала? — уточнила Наталья, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
— Слышал, — буркнул Женя. — Я подумаю.
Подумать Жене не удалось — его срочно вызвали друзья на какую-то важную встречу. Он убежал, оставив Наталью одну с грязной посудой и невысказанными словами.
Прошла неделя. Женя словно забыл о разговоре. Зарплату он получил, но ни копейки не перевел на общие расходы. Вместо этого купил себе новую куртку и абонемент в тренажерный зал.
Наталья чувствовала, как внутри нарастает обида и разочарование. Где то партнерство, о котором они мечтали? Где взаимная поддержка? Неужели она ошиблась в Жене?
Вечером, когда муж вернулся с работы, Наталья снова подняла болезненную тему:
— Жень, я всё еще жду твоего решения насчет наших расходов.
— Какого решения? — муж выглядел искренне удивленным. — Я же сказал, что подумаю.
— И что ты надумал? — Наталья скрестила руки на груди.
— Слушай, ты же знаешь, что квартира на тебе оформлена, — начал Женя каким-то новым, деловым тоном. — И ипотека тоже на тебя. Я сейчас не могу помогать так, как раньше. Может, через пару месяцев…
— То есть ты считаешь нормальным, что я одна тащу все расходы? — Наталья почувствовала, как дрожит от возмущения. — Мы же договаривались — пополам!
— Да брось ты, — отмахнулся Женя. — Кому сейчас легко? Все экономят. Я не могу выбрасывать деньги на ветер.
— Платить по обязательствам — это не выбрасывать деньги на ветер! Это наша квартира, наш общий дом!
Женя окинул Наталью странным взглядом, в котором читалось что-то среднее между жалостью и презрением.
— Ну раз ипотека на тебе — значит и проблемы твои. Прекрасно. Теперь я ничем не обязан, — усмехнулся муж, разворачиваясь и уходя в другую комнату.
Наталья застыла посреди кухни, не веря своим ушам. Эти слова ударили больнее, чем пощечина. «Теперь я ничем не обязан». Как будто все их разговоры о партнерстве, все обещания стоять плечом к плечу были пустым звуком.
В голове мелькали обрывки воспоминаний — как они вместе выбирали квартиру, как рисовали планы будущего ремонта на салфетках в кафе, как Женя обещал: «Это наш общий дом, и расходы тоже общие». Теперь эти воспоминания выглядели как кадры из фильма о чужой жизни.
Наталья молча встала из-за стола, механически собрала посуду. Каждое движение давалось с трудом, словно тело сопротивлялось реальности. Не говоря ни слова, женщина прошла в спальню и закрыла за собой дверь. Дрожащими руками достала телефон и открыла приложение банка.
Всю ночь Наталья пролистывала банковскую историю, переписки, пыталась вспомнить каждый разговор о деньгах. Когда именно Женя перестал воспринимать их бюджет как общий? Когда начал считать, что может тратить только на себя, оставляя все обязательства жене? Было ли это сразу после свадьбы или позже?
К утру картина прояснилась. Женя переводил свою часть ипотеки всего два месяца после свадьбы. Потом начались «временные трудности», которые длились уже полгода. При этом новый телефон, абонемент в спортзал, встречи с друзьями — на всё это деньги находились.
Наталья вышла из спальни только к обеду. Женя сидел на кухне, пил кофе и что-то листал в телефоне с таким видом, будто вчерашнего разговора не было.
— Доброе утро, — как ни в чем не бывало сказал муж. — Кофе будешь?
Наталья покачала головой. Внутри было пусто и холодно.
— Нам нужно поговорить, — сказала она тихо.
— Опять за старое? — Женя закатил глаза. — Я же всё объяснил вчера. Сейчас трудные времена, денег нет.
— Я просмотрела твои траты за последние полгода, — голос Натальи звучал неожиданно спокойно. — На спортзал деньги есть. На новый телефон — есть. А на ипотеку и коммуналку — нет.
— Ты что, следишь за мной? — Женя повысил голос. — Проверяешь, на что я трачу свои деньги?
— Свои, — медленно повторила Наталья. — Вот в этом и проблема. Для тебя деньги — твои. А квартира и счета — мои.
Разговор закончился как обычно — Женя хлопнул дверью и ушел. Но в этот раз что-то изменилось. Внутри Натальи словно что-то оборвалось — последняя нить надежды на то, что их брак можно спасти.
Три дня прошли в напряженном молчании. Женя возвращался поздно, уходил рано. Они почти не пересекались. На четвертый день муж собрал небольшую сумку.
— Поживу пока у друга, — бросил Женя, стоя у двери. — Тебе надо остыть и подумать. И мне тоже. Позвонишь, когда будешь готова нормально разговаривать.
Дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина. Странно, но вместо горя или отчаяния Наталья почувствовала облегчение. Впервые за долгое время она могла спокойно подумать.
На следующий день Наталья взяла отгул и отправилась на консультацию к юристу. Невысокая женщина средних лет внимательно выслушала ее историю, делая пометки в блокноте.
— С юридической точки зрения ваша позиция достаточно защищена, — подвела итог юрист. — Квартира приобретена до брака, ипотека оформлена на вас. Даже если муж и вносил какие-то платежи, доказать, что это была именно оплата ипотеки, а не, скажем, помощь в ведении общего хозяйства, практически невозможно без письменных договоренностей.
— А развод? — спросила Наталья.
— Если нет общих детей и нет имущества, нажитого в браке, процедура будет достаточно простой. Месяц на размышление, потом подача заявления, еще через месяц — решение суда.
Вернувшись домой, Наталья открыла шкаф и начала методично собирать вещи Жени. Футболки, брюки, рубашки — всё аккуратно складывалось в большой чемодан. Каждая вещь будила воспоминания — вот эту рубашку она гладила перед важной встречей, эти джинсы они вместе выбирали в торговом центре. Теперь всё это казалось таким далеким и неважным.
Закончив сборы, Наталья достала телефон и написала сообщение: «Твои вещи ждут тебя. А я жду судебного заседания». Отправив сообщение, женщина почувствовала странное спокойствие. Решение было принято.
Женя примчался через час, разъяренный и растерянный.
— Ты с ума сошла? — закричал муж с порога. — Какое судебное заседание? Мы же просто поссорились!
— Нет, Женя, — Наталья стояла в дверном проеме, преграждая путь в квартиру. — Мы не просто поссорились. Ты показал свое истинное отношение ко мне и к нашему браку. «Ипотека на тебе — значит и проблемы твои», помнишь? Что ж, принимаю твою логику. Квартира моя — значит, и решения мои.
— Да ладно тебе, — Женя попытался сменить тактику, изобразив раскаяние. — Я просто был на нервах. Дай мне время всё обдумать, я исправлюсь.
— Ты сделал выбор. Я — тоже, — твердо ответила Наталья, удивляясь собственной решительности. — Твои вещи в коридоре. Я подаю на развод.
Процесс развода прошел на удивление гладко. Женя до последнего не верил, что Наталья серьезно настроена разорвать отношения. На каждом этапе он удивлялся, пытался образумить жену, убеждал, что она «так легко всё рушит».
— Легко? — Наталья горько усмехнулась на одном из заседаний. — Ты рушил наш брак каждый день, когда решал, что твои обязательства перед семьей необязательны.
Когда судья огласил решение о расторжении брака, Наталья почувствовала не горечь, а освобождение. Словно тяжелый груз, который она тащила на себе все эти месяцы, наконец упал с плеч.
Следующие полгода Наталья посвятила себе и своему дому. Теперь, когда не нужно было оплачивать прихоти мужа, появились средства на давно откладываемый ремонт. Стены в спальне, которые раньше были бежевыми (любимый цвет Жени), Наталья перекрасила в нежно-голубой. Старые фотографии убрала в коробку и отнесла на антресоли — не выбросила, но и перед глазами оставлять не хотела.
Новая мебель, новые цвета, новая атмосфера — квартира менялась вместе с хозяйкой. Наталья и сама не заметила, как начала чаще улыбаться, как вернулся интерес к жизни.
Вечером, сидя в кафе с подругой Светой, Наталья поймала себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему счастливой.
— Знаешь, — сказала она, обхватив руками чашку с горячим шоколадом, — раньше мне казалось, что одиночество — это страшно. Что без мужчины рядом я буду чувствовать себя неполноценной. А сейчас… Я одна — но впервые чувствую себя в безопасности. И в своём доме, наконец, по-настоящему дома.
Света улыбнулась, глядя на подругу. В глазах Натальи появился тот блеск, которого не было уже много месяцев.
— Может, дело не в том, чтобы быть с кем-то или быть одной, — задумчиво сказала Света. — А в том, чтобы быть с теми, кто действительно рядом и в горе, и в радости. Кто не исчезает, когда становится трудно.
— Я поняла одну простую вещь, — кивнула Наталья. — Лучше быть одной, чем с человеком, рядом с которым ты чувствуешь себя одинокой.
Солнечным субботним утром Наталья сидела на подоконнике в своей уютной гостиной. Чашка чая грела руки, за окном занимался рассвет — золотые лучи пробивались сквозь листву деревьев, обещая новый прекрасный день. Ипотека всё еще висела на плечах, но теперь это была приятная тяжесть — напоминание о том, что у Натальи есть свой уголок, свое пространство, своя жизнь.
Глядя на розовеющее небо, Наталья улыбнулась. Новая жизнь только начиналась, и в этой жизни она больше не позволит никому убедить себя, что не достойна лучшего. Что должна довольствоваться крохами вместо настоящего партнерства. Что ее проблемы — только ее, а радости — общие.
Впереди было еще много трудностей, но теперь Наталья знала, что справится. Сама. Для себя. И эта мысль больше не пугала, а придавала сил.
Когда у бывшего мужа закончились деньги, он вспомнил о брошенной жене
— Ты меня впустишь или так и будешь стоять столбом? — хриплый голос разорвал звенящую тишину подъезда.
— Зачем ты пришёл? — в её голосе не было ни удивления, ни злости, только усталость, накопившаяся за пять долгих лет одиночества.
Октябрьский ветер закружил опавшие листья во дворе типовой многоэтажки на улице Заречной. За окнами квартиры номер 47 на фоне приглушённого света настольной лампы мелькал силуэт женщины, колдующей над плитой.
Жаркое в горшочках было почти готово. Ароматы тушёного мяса с овощами наполняли небольшую кухню. Через час с прогулки должны были вернуться дочери. Юля и Яна, десятилетние близняшки с одинаковыми русыми косичками и совершенно разными характерами, обожали мамино субботнее жаркое.
Дверной звонок разрезал привычный субботний вечер. Неожиданный, резкий, длинный – он звучал как предупреждение. Совсем не похожий на короткие трели, которыми обычно звонили соседки или подруги.
Босые ноги бесшумно коснулись паркета в прихожей. Заглянув в дверной глазок, женщина отшатнулась, словно увидела призрака.
Массивная дверь медленно приоткрылась, образуя узкую щель между надёжным миром квартиры и тем, что осталось снаружи.
В проёме показалась фигура мужчины. Не такого, каким она его помнила – широкоплечего, уверенного в себе, с насмешливым взглядом. Перед ней стоял осунувшийся человек с отросшей щетиной, в потёртой кожаной куртке и с дорожной сумкой через плечо.
— Вижу, ты не очень-то рада мужу, Валерия, — уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, которая раньше казалась ей такой привлекательной.
— Пять лет, Георгий. Пять долгих лет, — каждое слово падало тяжёлым камнем. — И ты просто стоишь на пороге, как будто вышел за сигаретами полчаса назад.
Мужчина прошёл в квартиру, не дожидаясь приглашения. Его взгляд скользнул по знакомым стенам, задержался на фотографиях в рамках – на них девочки улыбались, росли, менялись. Без него.
— А где наши… — он запнулся, подбирая слово, — девочки?
— Теперь вспомнил, что у тебя есть дочери? — горькая усмешка исказила её лицо. — Во дворе гуляют. С подругами.
Из кухни потянуло ароматом тушёного мяса. Георгий втянул ноздрями воздух.
— Твоё фирменное жаркое в горшочках? — в его голосе прозвучала неуместная ностальгия. — Я столько раз его вспоминал…
— Зачем ты здесь? — перебила Валерия. — Не думаю, что ты пришёл полюбоваться на дочерей или вспомнить вкус домашней еды.
В гостиной время словно застыло. Настенные часы, подаренные когда-то его матерью, отсчитывали секунды с той же размеренностью, что и пять лет назад. Георгий опустился в кресло – то самое, которое раньше считал своим, – и вытянул ноги.
— У тебя ничего не изменилось, — произнёс он, оглядываясь.
Валерия присела на край дивана напротив.
— Ошибаешься. Изменилось всё, — её голос звучал сдержанно. — Я изменилась. Девочки выросли без отца. Изменился наш статус – теперь мы числимся брошенной семьёй.
— Ты всегда любила драматизировать, — хмыкнул Георгий. — Я не бросал вас. Просто мне нужно было время.
— Время? — Валерия подалась вперёд. — Пять лет — это не «время на размышление». Это трусость и предательство.
Мужчина поморщился, словно от физической боли.
— Мне было тяжело. Ты не представляешь, как тяжело, — его взгляд блуждал по комнате, избегая её глаз. — Двое маленьких детей, вечный плач, недосып. Эта рутина меня убивала.
— А меня, значит, не убивала? — тихо спросила женщина. — Маленькие близнецы, работа, дом, и всё это внезапно в одиночку.
Воспоминания нахлынули против её воли…
Первая ночь после его исчезновения. Пятимесячные близняшки просыпаются одна за другой. Телефон мужа недоступен. Утром – звонок в полицию и страх, что с ним что-то случилось. Через неделю – сообщение: «Мне нужно время. Прости». И тишина на пять долгих лет.
Георгий достал из внутреннего кармана куртки помятую пачку сигарет.
— У нас не курят, — отрезала Валерия.
— У вас? — он усмехнулся. — А я думал, это всё ещё и моя квартира тоже.
— Уже нет. Я выкупила твою долю через суд три года назад. Ты бы знал, если бы интересовался.
Телефон в кармане домашнего халата завибрировал. Сообщение от Дарьи, соседки, присматривающей за детьми: «Девочки в порядке, играют у нас. Забрать через час?»
Валерия быстро набрала ответ, скрывая экран от Георгия: «Да. И ещё. Позвони Павлу Степановичу. Скажи: «тот самый гость» пришёл».
— С кем переписываешься? — с наигранной небрежностью поинтересовался Георгий. — Нашла себе кого-то?
— Не твоё дело, — отрезала Валерия. — Лучше расскажи, где пропадал всё это время.
Мужчина потёр переносицу и откинулся в кресле.
— Сначала у Макса жил, помнишь его? Потом познакомился с Инной… — он помедлил. — Она меня приютила.
— Приютила, — эхом отозвалась Валерия. — А собственные дети, значит, могли жить без отцовского приюта?
— Ты не понимаешь, — в его голосе прорезалась злость. — С Инной было легко. Никаких обязательств, никаких истерик, никаких близнецов, просыпающихся по очереди.
Валерия почувствовала укол боли, но не подала вида.
— И что же случилось с твоей идеальной жизнью? Почему великодушная Инна вышвырнула тебя?
Георгий дёрнулся, как от пощёчины.
— С чего ты взяла?
— Потому что иначе тебя бы здесь не было, — спокойно ответила женщина. — Ты бы не вернулся, если бы тебе было куда идти.
Минуты текли в напряжённом молчании. За окном сгущались сумерки, придавая знакомой гостиной что-то чужое, почти зловещее.
— У меня проблемы, Лера, — наконец произнёс Георгий, перейдя на доверительный тон. — Мне очень нужна твоя помощь.
— Какого рода проблемы?
— Деньги, — неохотно признался он. — И крыша над головой.
Валерия встала и подошла к окну, глядя на детскую площадку во дворе. Там, где её дочери научились кататься на велосипедах без его поддержки. Где они плакали, спрашивая, почему у других детей есть папы, а у них нет.
— А знаешь, что было самым сложным? — спросила она, не оборачиваясь. — Объяснять пятилетним девочкам, почему папа их бросил. Почему он не приходит даже на дни рождения. Почему от него нет даже открыток.
— Я могу всё исправить, — в его голосе появились умоляющие нотки. — Дай мне шанс.
Валерия повернулась к нему:
— Исправить? Ты хоть понимаешь, что некоторые вещи нельзя исправить? Время нельзя вернуть назад.
— По крайней мере, я здесь, — в голосе Георгия зазвучали нотки раздражения. — Многие мужики вообще никогда не возвращаются.
— И ты ждёшь аплодисментов за это? — Валерия горько рассмеялась. — За то, что спустя пять лет появился на пороге, потому что тебе некуда идти?
— Между прочим, это всё ещё мои дети, — с вызовом произнёс он.
— Юридически – да. Фактически – ты для них незнакомец, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Они даже твоего лица не помнят. Только по фотографиям.
Дверной звонок прозвучал неожиданно резко. Валерия взглянула на часы – прошло всего полчаса с момента отправки сообщения.
— Кто там? — насторожился Георгий.
— Сейчас узнаем, — спокойно ответила она, направляясь к двери.
На пороге стоял участковый Павел Степанович – полноватый мужчина в форме, с добродушным лицом и цепким взглядом. За его спиной маячил молодой помощник.
— Добрый вечер, Валерия Андреевна, — официальным тоном произнёс участковый. — Получили ваше сообщение.
— Проходите, — она отступила в сторону.
Георгий поднялся с кресла, его лицо побледнело.
— Что происходит? — спросил он, переводя взгляд с Валерии на полицейских.
— Георгий Викторович Зорин? — уточнил участковый.
— Да, — растерянно ответил тот.
— Вы объявлены в розыск за уклонение от уплаты алиментов в крупном размере и за финансовые махинации в компании «ТехноПлюс». Вам придётся проехать с нами.
— Ты… — Георгий в ярости повернулся к Валерии. — Ты подстроила это?
— Нет, — спокойно ответила она. — Я просто сообщила, что ты наконец-то появился. Остальное – результат твоих собственных действий.
Через полчаса квартира опустела. Полицейская машина увезла Георгия, который кричал что-то о предательстве и мести. Валерия проводила взглядом мигающие синие огни и вернулась на кухню.
Жаркое в горшочках давно было готово. Она достала тарелки – две маленьких и одну большую. Привычный ритуал субботнего ужина не должен был прерываться из-за неожиданного визита из прошлого.
Дверной звонок – короткий, знакомый – возвестил о возвращении девочек.
— Мама, мы дома! — раздались синхронные голоса в прихожей.
Юля и Яна ворвались на кухню, возбуждённые прогулкой, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами.
— У нас сегодня настоящее английское чаепитие было у тёти Дарьи! — затараторила Юля.
— А ещё мы видели полицейскую машину во дворе! — подхватила Яна. — С мигалками!
Валерия улыбнулась, глядя на своих девочек. Они были так похожи внешне и так различны по характеру. Юля – серьёзная и вдумчивая, Яна – импульсивная и эмоциональная.
— А что у нас на ужин? — Юля принюхалась. — Твоё волшебное жаркое?
— Именно, — кивнула Валерия. — Идите мыть руки.
Пока дочери наперегонки бежали в ванную, она достала из кармана халата телефон и удалила последние сообщения. Некоторые страницы прошлого лучше закрыть навсегда.
Весенний ветер играл с занавесками на распахнутых окнах. Прошло полгода с тех пор, как Георгий снова исчез из их жизни – на этот раз по решению суда. Валерия ни разу не пожалела о своём звонке участковому. Некоторые люди не заслуживают прощения, особенно когда речь идёт о благополучии детей.
Вечер пятницы лениво переходил в ночь. Девочки, уставшие после насыщенного школьного дня, уже видели десятый сон в своей комнате. Валерия разлила по чашкам ароматный кофе – себе и пришедшей в гости Дарье.
— За наши маленькие женские победы, — улыбнулась соседка, поднимая чашку.
— И за настоящую дружбу, — кивнула Валерия.
Из колонок негромко звучал джаз – то самое настроение, которое так точно передавало их внутреннее состояние: спокойная уверенность и умиротворение.
Из детской комнаты доносился приглушённый шёпот – девочки снова не спали, обсуждая что-то важное только для них.
— Юля, как думаешь, мама счастлива? — заговорщицки спросила Яна.
— Конечно, глупенькая. Посмотри, как она смеётся с тётей Дашей. Раньше она так не смеялась.
— А нам повезло с мамой, правда?
— Очень повезло. Она у нас самая лучшая.
Валерия, уловившая обрывок этого разговора, улыбнулась. В этот момент она точно знала, что сделала правильный выбор, закрыв дверь в прошлое и открыв окна навстречу будущему.
«Самое важное в жизни — это научиться падать без потери достоинства.» — Шарль де Голль
