Тётя решила заявить права на дачу, оставшуюся нам от отца, но она не знала, что есть ещё один договор
– Маринка, забирай свои вещи и на выход. Теперь это мой дом, – Вера бросила папку с документами на стол и скрестила руки на груди.
Марина Сергеевна замерла с чашкой чая в руке. Она смотрела на золовку и не могла поверить своим ушам. Всего неделя прошла после похорон Павла, а его родная сестра уже заявилась с какими-то претензиями.
– Что за глупости ты говоришь? Какой твой дом? – Марина поставила чашку, чтобы не расплескать горячий напиток от возмущения.
– Вот, полюбуйся. – Вера раскрыла папку и достала документ с печатями. – Дарственная на дачу. Паша подписал месяц назад. Всё официально, через нотариуса.
Марина взяла бумагу дрожащими руками. Действительно, дарственная. С подписью мужа и датой – ровно за месяц до его ухода.
– Не может быть… Паша никогда… – она смотрела на документ, не в силах осознать происходящее. – Он бы сказал мне.
– Видимо, не всё он тебе говорил, – Вера забрала бумагу и снова спрятала в папку. – У тебя неделя на сборы. Я уже договорилась с риэлтором о продаже.
– Ты что, продаешь дачу? – Марина вскочила со стула. – Но мы столько лет вкладывали сюда силы, душу! Паша сам построил веранду, я все клумбы…
– Меня это не интересует. Это мое имущество, и я вправе распоряжаться им по своему усмотрению.
Звук открывающейся двери прервал их разговор. На пороге появился Андрей – высокий, широкоплечий, так похожий на отца.
– Мам, я приехал, – он осекся, увидев Веру. – А, тетя Вера. Не знал, что ты здесь.
– Уже ухожу, – Вера подхватила сумку. – Племянник, объясни своей… мачехе ситуацию. Документы на столе. Через неделю я вернусь и хочу видеть дом пустым.
Когда за Верой захлопнулась дверь, Андрей недоуменно повернулся к Марине.
– Что это было?
Марина разрыдалась, уткнувшись в плечо пасынка. Последние дни держалась, а тут силы кончились.
– Она говорит, что твой отец подарил ей дачу перед… – Марина не смогла закончить фразу. – У нее какие-то документы. Господи, что же мне теперь делать?
Андрей осторожно усадил женщину на стул и взял со стола папку с дарственной.
– Так, спокойно. Я юрист, помнишь? Сейчас разберемся.
Вечером они сидели на кухне. Документ выглядел подлинным, и это угнетало.
– Не понимаю, – Андрей в третий раз просматривал бумаги. – Папа никогда не говорил, что собирается отдать дачу тете Вере. Наоборот, он всегда хотел, чтобы она осталась в семье.
– В тот период я была у своей сестры, – Марина обхватила чашку ладонями, словно пытаясь согреться. – Помнишь, у меня спина болела сильно? Врач посоветовал сменить обстановку, и я уехала на две недели. А Вера тогда приезжала помогать Паше по хозяйству.
– И он взял и подарил ей дачу? – Андрей покачал головой. – Нет, тут что-то не так.
– А что, если… – Марина запнулась, не желая озвучивать мысль.
– Если что?
– Если он и правда хотел отдать дачу Вере? Может, она сказала ему что-то… или напомнила о каком-то старом долге?
Андрей отложил документы.
– Мам, ты же знаешь папу. Он бы никогда так не поступил с тобой. Нет, тут какая-то ошибка или… – он не договорил, но Марина поняла невысказанное.
– Или обман, – закончила она за него.
– Завтра я свяжусь с нотариусом, указанным в документе. А сейчас нам нужно поискать в папиных бумагах. Наверняка там есть что-то, что может пролить свет на эту ситуацию.
Утро следующего дня началось с разбора документов в кабинете Павла Николаевича. Коробки с бумагами, папки, скоросшиватели – всё было аккуратно разложено по полкам.
– Папа всегда был педантом, – Андрей достал очередную папку с надписью «Дача». – Должно быть что-то здесь.
В папке обнаружились старые документы на покупку участка, квитанции об оплате коммунальных услуг, схемы коммуникаций. И среди этих бумаг – запечатанный конверт с надписью: «Открыть в случае споров о даче».
Марина и Андрей переглянулись.
– Он как будто предвидел, – прошептала Марина.
Андрей аккуратно вскрыл конверт. Внутри лежал договор купли-продажи, датированный двумя годами ранее. Согласно документу, Павел Николаевич продал дачу своему сыну Андрею за символическую сумму в одну тысячу рублей, с условием пожизненного проживания Павла и Марины.
– Не может быть, – Андрей смотрел на документ в полном недоумении. – Почему он мне ничего не сказал?
– Он подстраховался, – Марина провела рукой по бумаге. – Как будто знал, что Вера что-то замышляет.
– Получается, дача уже два года как моя? – Андрей всё еще не мог поверить. – И эта дарственная Веры…
– Недействительна, – закончила Марина. – Нельзя подарить то, что тебе не принадлежит.
Впервые за эти страшные дни она почувствовала облегчение.
– Подделка! – Вера швырнула копию договора купли-продажи через стол. – Андрей, ты юрист, ты придумал эту аферу!
Они встретились через три дня в небольшом кафе – нейтральной территории. Андрей был спокоен и собран, Марина нервничала, а Вера буквально кипела от ярости.
– Тетя Вера, документ подлинный, – Андрей говорил тихо, но твердо. – Проверь дату регистрации сделки. Два года назад. Задолго до той дарственной, которую ты показывала.
– Я не верю! – Вера стукнула кулаком по столу, заставив посетителей соседних столиков обернуться. – Паша никогда бы не продал дачу! Это семейное наследство, наша с ним память о родителях!
– Которую ты собиралась продать при первой возможности, – заметил Андрей.
Вера на мгновение замолчала, затем процедила:
– Вы ничего не докажете. Я подам заявление в полицию о мошенничестве. Оба договора проверят, и мы посмотрим, чей настоящий.
– Тогда и мы подадим встречный иск о признании твоей дарственной недействительной, – парировал Андрей. – На момент подписания дарственной папа уже не был собственником дачи. Он не имел права ее дарить.
– Увидимся в суде, – Вера резко встала, забрала свою сумку и направилась к выходу.
Марина проводила ее взглядом.
– Зачем она так? Мы же семья…
– Дело не в даче, мам, – Андрей задумчиво смотрел в окно. – Тут что-то другое. Нужно узнать, что происходило в те две недели, когда ты была у сестры, а папа оставался один.
Олег Петрович, сосед по даче и старинный друг семьи, встретил их на своем участке. Несмотря на семьдесят четыре года, он оставался бодрым и подтянутым.
– Да, конечно помню те дни, – кивнул он, выслушав историю. – Вера приезжала почти каждый день. Сидела с Павлом допоздна. Я еще удивлялся – раньше она редко навещала брата, а тут такая забота.
– А вы не знаете, о чем они говорили? – осторожно спросила Марина.
– Однажды слышал, как они громко спорили, – Олег Петрович нахмурился. – Я как раз проходил мимо вашего участка. Вера кричала что-то о несправедливости, о том, что ее обделили, а Павлу всё досталось на блюдечке.
– Обделили? В каком смысле? – не понял Андрей.
– А, старая история, – Олег Петрович махнул рукой. – Вы же знаете, что эти два участка изначально принадлежали вашим бабушке и дедушке, – он кивнул Андрею. – Когда они ушли, их дети, Павел и Вера, разделили наследство. Павлу достался участок с домом, Вере – соседний, пустой.
– Я не знал, – признался Андрей. – Папа никогда не рассказывал.
– Да, было это давно. Вера свой участок сразу продала. А лет через пять приехала в гости к брату и увидела, как он обустроил дачу. Видимо, позавидовала. С тех пор и начались эти разговоры о несправедливом разделе.
– Но почему несправедливом? – не поняла Марина. – Участки были одинаковые?
– По размеру – да. Но на участке Павла стоял старый дом, который построил еще их отец. А на Верином – ничего. Поэтому она считала, что ей достался худший вариант.
– И теперь она решила забрать папину дачу в качестве компенсации? – Андрей покачал головой. – Спустя столько лет?
– Видимо, так, – Олег Петрович вздохнул. – Знаете, я ведь был нотариусом до пенсии. И помню, как оформлялась покупка этих участков родителями Павла и Веры. Там интересный момент был – земля приобреталась на деньги, которые отец Павла получил в наследство от своих родителей. То есть это не было общим имуществом супругов.
– Это может иметь значение? – спросила Марина.
– Еще какое, – Олег Петрович улыбнулся. – Если дело дойдет до суда, это будет аргументом в вашу пользу. Вера не сможет утверждать, что ее доля в наследстве была несправедливо уменьшена.
На следующий день Андрей встретился с нотариусом, заверившим дарственную Веры.
– Да, я помню эту сделку, – Сергей Валентинович, полноватый мужчина лет пятидесяти, листал журнал регистрации. – Все было оформлено по закону. Даритель присутствовал лично, документы в порядке.
– Вы хорошо знакомы с Верой Николаевной? – спросил Андрей.
Нотариус на мгновение замешкался.
– Мы… в одной школе учились. Но потом не общались долгие годы. Встретились случайно, за месяц до оформления дарственной.
– Случайно? – Андрей приподнял бровь.
– Да, в супермаркете, – нотариус начал нервничать. – Слушайте, к чему эти вопросы? Дарственная оформлена по всем правилам. Если ваш отец решил подарить сестре дачу – это его право.
– Даже если на момент дарения дача ему уже не принадлежала? – Андрей положил на стол копию договора купли-продажи.
Нотариус изучил документ, и его лицо изменилось.
– Я… я не знал об этом. Вера Николаевна утверждала, что ее брат – единственный собственник.
– А вы не проверили?
– Проверил, конечно, – нотариус нервно поправил галстук. – В выписке из ЕГРН, которую предоставила Вера Николаевна, владельцем значился Павел Николаевич.
– Можно взглянуть на эту выписку?
– К сожалению, она осталась у вашей тети. Мы используем документы только для оформления сделки, а потом возвращаем клиентам.
Андрей понимающе кивнул. В голове складывалась неприятная картина.
– Спасибо за информацию, Сергей Валентинович. Она очень поможет в суде.
Вечером Андрей рассказал Марине о своих подозрениях.
– Думаю, выписка была поддельной. Тетя Вера знала о договоре купли-продажи и сфальсифицировала документы, чтобы обмануть нотариуса.
– Но зачем ей это? – Марина всё еще не могла поверить в такое коварство со стороны родной сестры мужа. – Что ей дача? У нее хорошая квартира в городе.
– Дело не в жилье, – Андрей задумчиво постукивал пальцами по столу. – Я навел справки. У тети серьезные финансовые проблемы. Она задолжала крупную сумму бывшему мужу – проиграла суд о разделе имущества. Ей нужны деньги, и быстро.
– Поэтому она так торопится продать дачу, – Марина покачала головой. – Бедный Паша, если бы он знал…
– Он знал, мам, – Андрей указал на конверт с договором. – Поэтому и оформил дачу на меня заранее. Думаю, он чувствовал, что сестра что-то замышляет.
– Но почему он не сказал нам? Почему держал в тайне?
– Вероятно, не хотел создавать конфликт в семье, – предположил Андрей. – Надеялся, что до крайности не дойдет.
Подготовка к судебному разбирательству шла полным ходом. Вера подала заявление в полицию о мошенничестве, Андрей инициировал иск о признании дарственной недействительной. Обе стороны собирали доказательства.
В один из дней Марина и Андрей решили проверить подпол на даче – старое хранилище, где Павел Николаевич держал инструменты и некоторые документы.
– Здесь столько всего, – Марина оглядывала стеллажи. – Паша был таким запасливым.
В дальнем углу они обнаружили старинную деревянную шкатулку, запертую на маленький замочек.
– Никогда ее раньше не видела, – Марина с интересом разглядывала резьбу на крышке.
Ключа не нашлось, но Андрей аккуратно взломал замок отверткой. Внутри лежали пожелтевшие от времени документы и конверт с надписью: «Моим детям, Павлу и Вере».
Они бережно развернули хрупкую бумагу. Это было письмо от отца Павла Николаевича, написанное незадолго до его ухода.
«Дорогие мои дети!
Если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет с вами. Хочу объяснить свое решение о разделе земельных участков.
Когда-то мой отец оставил мне наследство – деньги, на которые я приобрел эти два участка. Это были мои личные средства, не семейные. На одном участке я построил дом, вложив много сил и времени.
Разделяя наследство между вами, я учел вклад каждого из вас в семейное благополучие. Павел всегда помогал мне строить и поддерживать дом, проводил на даче все выходные. Вера же редко приезжала, не проявляла интереса к земле.
Поэтому мое решение таково: Павлу – участок с домом, Вере – соседний участок. Оба равны по площади, но различаются по обустройству. Это не прихоть, а справедливая оценка ваших усилий.
Прошу вас не ссориться из-за имущества. Никакие материальные ценности не стоят разрушенных отношений между братом и сестрой.
С любовью, ваш отец.»
Марина и Андрей молча смотрели на письмо.
– Это меняет всё, – наконец произнес Андрей. – Теперь понятно, почему папа так дорожил дачей. Это было не просто наследство, а признание его труда.
Среди документов обнаружились также оригиналы договоров купли-продажи обоих участков, подтверждающие слова Олега Петровича о происхождении денег.
Предварительное судебное заседание назначили на конец месяца. Обе стороны представили свои документы. Андрей был спокоен и уверен, Вера – нервозна и агрессивна.
– Ваша честь, я хочу представить дополнительные доказательства, – Андрей передал судье папку с письмом отца и оригиналами документов на покупку участков. – Эти материалы проясняют историю приобретения спорного имущества и опровергают утверждения истицы о несправедливом разделе наследства.
Судья, пожилая женщина с внимательным взглядом, изучила документы.
– Госпожа Николаева, вы знали об этом письме вашего отца? – обратилась она к Вере.
– Нет, ваша честь, – Вера выглядела растерянной. – Я впервые его вижу. И вообще сомневаюсь в его подлинности.
– Мы готовы провести экспертизу, – заметил Андрей. – Также у нас есть свидетель – Олег Петрович Седов, бывший нотариус, который может подтвердить обстоятельства приобретения участков.
– Хорошо, – кивнула судья. – Теперь перейдем к вопросу о дарственной и договоре купли-продажи. Согласно представленным документам, на момент оформления дарственной Павел Николаевич уже не являлся собственником дачи. Как вы это объясните, госпожа Николаева?
Вера молчала, нервно теребя сумочку.
– Я… я не знала о существовании этого договора, – наконец выдавила она. – Брат никогда не говорил, что продал дачу сыну.
– Однако договор купли-продажи зарегистрирован должным образом, что подтверждается выпиской из ЕГРН, – судья перелистнула страницу в деле. – А вот в отношении выписки, представленной при оформлении дарственной, у нас возникли вопросы. Нотариус Сергей Валентинович Климов утверждает, что вы предоставили ему выписку, согласно которой собственником являлся ваш брат.
– Да, именно так, – Вера попыталась взять себя в руки. – Я запросила выписку официально, через МФЦ.
– Странно, – судья посмотрела на нее поверх очков. – Потому что согласно ответу из Росреестра, в указанный период никаких запросов на выписку по этому объекту от вашего имени не поступало.
В зале повисла тишина. Вера побледнела.
– Что ж, думаю, нам потребуется дополнительная проверка, – заключила судья. – Назначаю следующее заседание через две недели. До того времени рекомендую сторонам рассмотреть возможность мирного урегулирования спора.
После заседания Вера почти бежала к выходу из здания суда. Андрей догнал ее у дверей.
– Тетя Вера, подожди!
– Чего тебе? – она резко обернулась. – Доволен? Выставил меня мошенницей перед всеми!
– Я просто защищаю то, что по праву принадлежит нашей семье, – спокойно ответил Андрей. – И хотел сказать – мы всё еще можем решить это по-родственному. Без полиции и дальнейших разбирательств.
– Как именно? – недоверчиво спросила Вера.
– Отзови иск и заявление в полицию. Признай, что дача принадлежит мне, с правом пожизненного проживания для Марины. А мы… – Андрей сделал паузу, – мы можем помочь тебе с финансовыми проблемами. Не всю сумму, конечно, но часть.
Вера смотрела на племянника долгим взглядом.
– С чего вдруг такая щедрость?
– Потому что папа хотел бы, чтобы мы остались семьей. И я тоже этого хочу.
Вера отвернулась, украдкой смахивая слезу.
– Подумаю, – бросила она и быстро пошла к выходу.
Суд постановил признать дарственную недействительной, а законным владельцем дачи – Андрея Павловича, с условием пожизненного проживания для Марины Сергеевны. Вера не явилась на оглашение решения.
Несколько месяцев от нее не было ни слуху, ни духу. Марина и Андрей привели дачу в порядок после зимы, высадили новые цветы, починили крыльцо.
В один из теплых майских дней, когда Марина работала в саду, у калитки остановилась машина. Из нее вышла Вера, непривычно тихая и словно постаревшая за эти месяцы.
– Можно войти? – неуверенно спросила она.
Марина отложила садовые инструменты и выпрямилась.
– Проходи, конечно.
Они сели на веранде. Вера долго молчала, рассматривая свои руки, затем подняла глаза на Марину.
– Я пришла извиниться, – слова давались ей с трудом. – За всё. За дарственную, за обман, за… всё это безобразие.
Марина удивленно смотрела на золовку.
– Что случилось, Вера?
– Многое, – Вера горько усмехнулась. – Знаешь, я действительно думала, что жизнь меня обделила. Что Паше всегда везло больше – и с наследством, и с карьерой, и с семьей. А мне – ничего. Вечная борьба, вечные проблемы.
Она сделала паузу.
– Но недавно я поняла, что сама создавала эти проблемы. Своей завистью, жадностью, вечным недовольством. И едва не потеряла самое ценное – семью.
– Что изменилось? – тихо спросила Марина.
– Я помирилась с сыном, – на лице Веры появилась легкая улыбка. – Мы не общались несколько лет. Он узнал о моих финансовых проблемах и сам предложил помощь. Представляешь? После всего, что я ему наговорила при нашей последней ссоре.
– У тебя есть сын? – Марина была искренне удивлена. – Ты никогда о нем не рассказывала.
– Сложные отношения, – Вера покачала головой. – Он уехал за границу после института, женился там. А я… я была против, считала, что он должен остаться рядом со мной. Мы поссорились, и он ушел из моей жизни. А тут вдруг позвонил, сказал, что вернулся в Россию с семьей. Узнал от общих знакомых о моих проблемах.
– Я рада за тебя, – искренне сказала Марина.
– Спасибо, – Вера неловко улыбнулась. – И я хотела сказать… извини за то, что пыталась отобрать дачу. Я была не в себе от отчаяния. Это всё деньги, проклятые деньги. Когда их нет, начинаешь думать, что они решат все проблемы. А когда они появляются – понимаешь, что главное совсем в другом.
В этот момент на участок зашел Андрей. Увидев тетю, он остановился, но Марина жестом пригласила его присоединиться.
– Андрей, я и перед тобой должна извиниться, – Вера повернулась к племяннику. – Ты предлагал помощь, а я отказалась из гордости. И еще… – она замялась, – я действительно подделала выписку из Росреестра. Сама не знаю, как решилась на такое.
– Главное, что ты нашла в себе силы признаться, – Андрей сел рядом с ними. – Что ты теперь будешь делать?
– Начну всё сначала, – Вера распрямила плечи. – Сын помог мне с долгами, предложил работу в его компании. Я буду помогать с документами, у меня опыт в этом есть.
– Это замечательно, – улыбнулась Марина.
– И еще, – Вера достала из сумки конверт, – здесь документы по делу. Оригинал дарственной и всё остальное. Я отозвала все заявления и иски.
Андрей взял конверт.
– Спасибо. Это много значит для нас.
– И последнее, – Вера встала. – Паша… он был хорошим братом. Лучшим братом, несмотря на то, что я не всегда это ценила, – Вера смахнула набежавшую слезу. – Он столько раз выручал меня, а я этого даже не замечала. Всё принимала как должное.
Марина поднялась и неожиданно для себя обняла золовку.
– Он очень тебя любил, Вера. Всегда беспокоился.
Вера на мгновение застыла от неожиданности, затем осторожно ответила на объятие.
– Я знаю. Теперь знаю… Просто поняла это слишком поздно.
Лето выдалось тёплым и солнечным. Дача постепенно преображалась – Андрей с друзьями починил крышу, перестелил полы на веранде, а Марина разбила новые грядки и клумбы. Фотография Павла Николаевича стояла на столе в гостиной, словно он по-прежнему наблюдал за всем происходящим.
В один из выходных дней, когда Андрей работал во дворе, на участок неожиданно заглянул Олег Петрович.
– Доброе утро, сосед, – поприветствовал он Андрея. – Как дела с вашим дачным вопросом? Уладили?
– Доброе, Олег Петрович, – Андрей отложил лопату. – Да, всё разрешилось. Суд признал дарственную недействительной.
– Рад слышать. А как Вера? Не заходит?
– Заходит иногда, – Андрей улыбнулся. – Мы… помирились. Она извинилась, и мы решили оставить прошлое в прошлом.
Олег Петрович довольно кивнул.
– Правильное решение. Знаешь, я ведь дружил с твоим дедом, отцом Павла. Замечательный был человек. Он всегда говорил: «Земля – она не стоит семейных раздоров. Земля останется, а родные люди уходят».
Андрей задумчиво посмотрел на участок.
– Мудрые слова. Кстати, Олег Петрович, у меня к вам просьба есть. Мы с Мариной хотим юридически закрепить за ней право пожизненного проживания на даче, как того хотел отец. Не могли бы вы, как бывший нотариус, посмотреть документы, подсказать, как лучше оформить?
– С удовольствием, – Олег Петрович просиял. – Заходите вечером, посмотрим, что там у вас.
В субботу на дачу приехала Вера – впервые не одна, а с сыном Максимом, невесткой Анной и пятилетним внуком Мишей. Марина накрыла стол на веранде, Андрей жарил шашлыки.
– Какой у вас уютный дом, – восхищенно сказала Анна, молодая женщина с добрыми глазами. – И сад просто прекрасный.
– Спасибо, – Марина улыбнулась. – Мы с Пашей много лет его обустраивали. Каждое дерево, каждый куст посажен нашими руками.
Маленький Миша уже освоился и бегал по участку, восхищаясь всем, что попадалось на глаза.
– Бабушка, смотри, яблоки! А можно сорвать? – кричал он, указывая на невысокую яблоню с наливающимися плодами.
– Конечно, можно, – разрешила Марина. – Только они ещё не совсем спелые.
Максим, высокий мужчина лет тридцати, так похожий на Веру молодую, подошёл к Андрею у мангала.
– Спасибо, что пригласили нас, – сказал он негромко. – Маме это очень важно. Она много рассказывала о вашей… ситуации.
– Всё в прошлом, – Андрей протянул руку. – Рад, что наконец познакомился с двоюродным братом.
Они пожали руки.
– Я слышал, ты юрист? – спросил Максим. – Я тоже, только по международному праву. Работал в Европе несколько лет.
– Серьёзно? – Андрей оживился. – А в какой области?
Вера наблюдала за ними с веранды, не веря своим глазам. Её сын и племянник, так увлечённо беседующие у мангала, словно всю жизнь были знакомы.
– Они нашли общий язык, – тихо сказала Марина, садясь рядом с ней. – Это хорошо.
– Да, – Вера улыбнулась. – Максим так давно хотел познакомиться с российскими родственниками. После смерти его отца у него остались только я и моя сестра в Новосибирске.
– Почему ты никогда не рассказывала о сыне? – осторожно спросила Марина.
Вера вздохнула.
– Стыдно признаться… Я была против его брака с Анной. Она из очень простой семьи, без связей, без положения. А я мечтала, что сын женится на дочери моей начальницы – влиятельной и богатой женщины. Мы страшно поссорились. Он сказал, что выберет любовь, а не мои амбиции, и уехал. Пять лет мы почти не общались, только редкие звонки на праздники.
– А теперь?
– А теперь я понимаю, какой была глупой, – Вера покачала головой. – Анна – прекрасная девушка. Любит Максима, заботится о нём, воспитывает чудесного сына. Что ещё нужно для счастья? Не положение в обществе, не деньги, а любовь и поддержка близких.
Миша подбежал к веранде с охапкой полевых цветов.
– Бабушка Вера! Тётя Марина! Это вам!
– Спасибо, малыш, – Марина взяла букетик и погладила мальчика по голове. – Какой ты заботливый.
– Это мама научила, – гордо сообщил Миша. – Она говорит, что цветы делают всех счастливыми.
– Твоя мама очень мудрая, – улыбнулась Марина.
Вечером, когда гости уехали, Марина и Андрей сидели на веранде с чаем.
– Хорошая у Веры семья, – сказала Марина, глядя на закатное небо. – Я рада, что всё так сложилось.
– Да, – согласился Андрей. – Знаешь, я сегодня много думал о папе. Он бы порадовался, увидев всех нас вместе.
– Он всегда хотел, чтобы семья была дружной, – Марина вздохнула. – Помнишь, как он говорил: «Делите радости, а не имущество».
– Помню, – Андрей улыбнулся. – И ещё он говорил: «Земля – это не просто участок. Это место, где растут корни семьи». Только сейчас я по-настоящему понял, что он имел в виду.
Марина посмотрела на фотографию мужа на столе.
– Паша был мудрым человеком. Он как будто предвидел, что случится, и заранее всё устроил так, чтобы защитить нас. Не только юридически, с этим вторым договором, но и морально – он оставил нас подготовленными к жизни без него.
– Это правда, – Андрей отхлебнул чай. – А что ты думаешь о предложении Максима?
Днём Максим предложил помочь с оформлением документов на дачу, учитывая все нюансы с правом пожизненного проживания Марины.
– Думаю, это хорошая идея, – Марина кивнула. – Он производит впечатление грамотного специалиста. И мне кажется, Паша был бы рад, что его племянник участвует в этом процессе. Как будто круг замыкается – семья снова вместе, и даже юридические вопросы решаются внутри неё.
– Согласен, – Андрей задумчиво смотрел на вечернее небо. – У меня есть предчувствие, что мы только начинаем создавать что-то новое. Не просто восстанавливаем разорванные связи, а строим новую семью, крепче прежней.
– Мне нравится эта мысль, – Марина улыбнулась. – Паша всегда мечтал о большой дружной семье, где все поддерживают друг друга.
Через месяц на даче собрались все – Марина, Андрей с женой и маленькой дочкой, Вера с сыном, невесткой и внуком, Олег Петрович и даже несколько старых друзей Павла Николаевича. Отмечали день его рождения – первый без него.
Во дворе установили большой стол, Марина приготовила любимые блюда мужа, звучала музыка, которую он любил. Было немного грустно, но в то же время светло.
Максим поднялся с бокалом сока.
– Я не был знаком с дядей Павлом во взрослой жизни, но много слышал о нём от мамы и теперь от Андрея и Марины. Мне кажется, он был человеком, который умел объединять людей. И сегодня, глядя на нас всех вместе, я думаю, что его дело живёт. Он создал не просто дачу – он создал место, где собирается семья. И пусть так будет всегда.
Все подняли бокалы.
– За Павла, – сказал Олег Петрович. – За хорошего человека и настоящего семьянина.
– И за семью, – добавила Вера, с улыбкой глядя на сына и племянника. – За то, что действительно важно.
Миша, не понимающий всех тонкостей взрослых разговоров, но чувствующий общее настроение, вдруг звонко сказал:
– А можно мы будем приезжать сюда каждое лето? Мне здесь очень нравится!
Взрослые рассмеялись.
– Конечно, можно, – Марина обняла мальчика. – Это ведь семейный дом. Наше общее место.
Осенью Андрей, Максим и Олег Петрович завершили все юридические формальности. Дача официально принадлежала Андрею, с правом пожизненного проживания для Марины и правом пользования для всех членов семьи.
– Вот и всё, – сказал Максим, закрывая папку с документами. – Теперь никаких споров быть не может. Всё чётко прописано.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Андрей. – Без тебя процесс занял бы гораздо больше времени.
– Для семьи не жалко, – улыбнулся Максим. – Кстати, мы с Анной подумываем купить участок поблизости. Мише здесь нравится, да и нам с женой тоже. Хочется, чтобы сын рос среди родных, а не только среди гаджетов.
– Отличная идея, – обрадовался Андрей. – Участок через дорогу как раз продаётся. Я могу узнать детали, если хочешь.
Максим благодарно кивнул.
– Буду признателен. Кстати, ты не думал превратить часть участка в небольшой сад? Тут отличная почва для яблонь и груш.
– Знаешь, папа всегда хотел разбить сад, но всё руки не доходили, – Андрей задумчиво посмотрел в окно на участок. – Может, весной займёмся вместе?
– С удовольствием, – Максим протянул руку. – По рукам, брат.
В конце осени, когда дачный сезон официально закончился, Марина приехала, чтобы забрать последние вещи перед зимой. Прогуливаясь по участку, она заметила Веру, которая сидела на скамейке у забора и смотрела куда-то вдаль.
– Не замёрзла? – спросила Марина, подходя ближе.
Вера вздрогнула от неожиданности, затем улыбнулась.
– Нет, просто… вспоминаю. Мы с Пашей здесь в детстве играли. Там был старый дуб, – она указала на место, где теперь росла молодая берёзка. – Мы лазили по нему, как обезьянки. Я тогда не боялась высоты.
Марина присела рядом.
– Он часто рассказывал о вашем детстве. О том, как вы устраивали походы на речку, как строили шалаши.
– Да, – Вера улыбнулась воспоминаниям. – Мы были очень дружны в детстве. Потом как-то… растерялись. Я уехала учиться, он остался здесь. Появились разные интересы, разные друзья. А потом эта история с разделом участков…
– Но сейчас всё наладилось, – мягко заметила Марина.
– Да, – Вера кивнула. – Через столько лет, через столько ошибок. Если бы только можно было вернуться назад и поступить иначе…
– Нельзя изменить прошлое, – Марина положила руку на плечо золовки. – Но можно создать хорошее будущее. У тебя прекрасный сын, замечательная невестка, чудесный внук. И ты снова часть нашей семьи.
Вера посмотрела на Марину с благодарностью.
– Ты удивительная женщина, Марина. После всего, что я пыталась сделать… Ты всё равно приняла меня обратно.
– Паша любил тебя, – просто ответила Марина. – А я любила его. И знаю, что он хотел бы, чтобы мы были одной семьёй.
Они некоторое время сидели молча, глядя на осенний сад. Потом Вера вдруг спросила:
– Ты знаешь, что Максим хочет купить соседний участок?
– Да, Андрей говорил, – кивнула Марина. – Это замечательно.
– Представляешь, – Вера тихо рассмеялась, – получается, что я всё-таки буду жить рядом с братом. Пусть не так, как планировали наши родители, но всё же… Как будто круг замкнулся.
– Я думаю, это правильно, – Марина улыбнулась. – Вся семья снова собирается вместе.
– Да, – Вера встала и расправила плечи. – Пойдём, я помогу тебе с вещами. А потом, если не возражаешь, заварим чай и ты расскажешь мне ещё что-нибудь о Паше. Мне так его не хватает.
– С удовольствием, – Марина поднялась следом. – У меня много историй.
Они пошли к дому, и в этот момент из-за облаков выглянуло осеннее солнце, озарив дачу тёплым светом, словно благословляя воссоединившуюся семью и новую главу в их жизни, начавшуюся с дачного вопроса, который в итоге стал не камнем преткновения, а мостом, соединившим разорванные семейные узы.
«Это моя квартира, поэтому вполне естественно, что я сам могу решать, кого пускать туда жить» — сдержанно ответил Матвей
Семейные тайны способны разрушить даже самые крепкие отношения.
Соня и Матвей поженились полтора года назад. У Матвея была своя однокомнатная квартира. Не новая, но в хорошем месте.
У Сони была трехкомнатная, но за нее еще четыре года надо было ипотеку платить.
Решили они, что будут жить в Сониной, а квартиру Матвея сдавать и за этот счет ипотеку выплачивать.
Молодая семья материально не нуждалась. Матвей был менеджером в строительной компании, получал неплохую зарплату. У Сони был свой магазин женской одежды. Вообще-то это был магазин ее мамы, но Соня лет с семнадцати параллельно с учебой в университете работала в нем сначала простым продавцом, потом старшим, а когда пожилая бухгалтерша Клавдия Петровна ушла на пенсию, Соня стала вести бухгалтерию.
А год назад отец Сони достроил дом, и родителя переехали в один из коттеджных поселков, примыкающих к городу. Тогда мама назначила Соню директором и занялась разведением цветов на своем участке.
Так что жили Соня и Матвей хорошо и уже задумывались о детях, тем более что Соне было двадцать шесть, а Матвею тридцать лет.
Но тут произошло событие, которое пошатнуло их семейную лодку, а при определенных условиях могло бы и разбить ее.
Дело в том, что младшая сестра Матвея – Люба – получила предложение руки и сердца от своего коллеги – Вадима. По словам матери, это была не совсем та партия, о которой она мечтала для дочери, но поскольку Любе уже исполнилось двадцать восемь, а алых парусов на горизонте не маячило, родители дали добро и начали готовиться к свадьбе.
Не будем описывать это суматошное, но счастливое для двух семей время, тем более что событие, приведшее Соню в изумление, произошло прямо на свадьбе.
Гости уже хорошо поели, выпили, подарили подарки. Невеста и жених встали, чтобы поблагодарить их, и после слов, обращенных ко всем, Люба произнесла:
– А еще мы очень благодарны моему старшему брату Матвею, который на первое время предоставил нам свою однокомнатную квартиру. Спасибо тебе, братик!
Соню удивил не сам поступок мужа, а то, что он с ней не посоветовался, даже не упомянул об этом. Она хотела найти Матвея, который куда-то отошел в этот момент и спросить, почему он так сделал, ведь у них общий бюджет. Но мама остановила ее:
– Не надо сейчас об этом говорить. Тем более это праздник, а вы можете поссориться. Потерпи хотя бы до завтра, а утром спокойно спроси, почему он с тобой не посоветовался.
Свадьба закончилась, гости разошлись, Соня и Матвей приехали домой. Она не стала задавать мужу никаких вопросов, хотя видела, что он ждет их и даже готов к «обороне».
Зато утром, сразу после завтрака, убирая посуду, Соня сказала:
– Матвей, у меня к тебе два вопроса. Первый – почему ты решение пустить Любу с мужем в свою квартиру не обсудил со мной? И второй – как мы теперь будем платить ипотеку, ведь у нас не будет денег за съем?
– На первый вопрос я отвечу просто: это моя квартира, поэтому вполне естественно, что я сам могу решать, кого пускать туда жить. У Вадима своей квартиры нет, а жить с родителями жены он не хочет, и платить за съем они не хотят. Люба попросила, я ей не отказал. А насчет ипотеки не беспокойся – я со всеми платежами разберусь.
На этом разговор был закончен.
Прошло две недели. Подошел срок платежа. Зайдя в приложение банка, Соня увидела, что Матвей его оплатил. А еще через неделю она позвонила мужу и попросила его:
– Дорогой, перекинь мне, пожалуйста на карту тысяч десять, я в магазине, а тут такое хорошее мясо для ромштексов. Хочу сегодня на ужин приготовить.
– А у меня всего пара тысяч на карте, я же ипотеку заплатил, – ответил он.
Когда Матвей сел ужинать, Соня поставила перед ним тарелку с жареной картошкой и салатницу с маринованными огурцами и помидорами с маминого огорода.
– Ты, помнится, что-то про ромштекс говорила? – спросил он у жены.
– Так ты же денег мне не перевел, а у меня не хватило. Вот я и купила яйца, колбасный сыр, батон и кефир, – сказав это, Соня налила себе в кружку кефира и села за стол.
– Соня, ты ведь директор магазина, разве ты не можешь себе зарплату взять, какую хочешь, хоть сто тысяч? А ты приносишь домой столько же, сколько и я.
Соня, действительно, могла бы брать себе больше денег в качестве зарплаты. Но она в самом начале их семейной жизни подумала, что это может вызвать у Матвея чувство неловкости и даже унизить его – я, мужчина, а зарабатываю меньше жены. Поэтому она вкладывала в семейный бюджет столько же, сколько и он.
У нее в рабочем сейфе лежало около миллиона на непредвиденные расходы, но основную прибыль, которую давал магазин, она вкладывала в развитие бизнеса и подумывала через пять лет открыть еще один магазин в другом районе города.
– Ты такой наивный, Матвей. Да у меня в магазине иногда старший продавец больше меня получает – потому что у нее оклад плюс процент от проданного. А у меня – остаток после того, как я все налоги заплачу и с работниками рассчитаюсь. У меня в магазине работают шесть человек – четыре продавца, старший продавец и уборщица. В целях экономии я сама веду бухгалтерию. А по-хорошему, надо бухгалтера брать. Если я тебе перечислю, сколько всяких страховых взносов за себя и за всех работников плачу, ты их даже не запомнишь. А ЖКХ? За свет, воду и вывоз мусора тоже платить надо. А если что испортится? Вот у нас на днях жалюзи металлические, которыми мы окна на ночь закрываем, заели. Пришлось мастера вызывать, за работу и за срочность платить. А окна витринные летом каждую неделю мыть надо – клининг приглашаем. Вот что останется после всего этого – то мое.
На следующий день Матвей позавтракал яичницей, к кофе Соня сделала ему два бутерброда с колбасным сыром. А на ужин подала макароны с подливкой, приготовленной из мелко нарезанной сосиски, репчатого лука и моркови. Сама она опять обошлась кефиром.
– Ты бы хоть блинов к чаю напекла, – сказал жене раздосадованный Матвей.
– Я очень устала сегодня, но обещаю, что в воскресенье на завтрак обязательно напеку тебе большую стопку блинов! – Соня чмокнула мужа в щеку и пошла в ванную.
В субботу Соня, сварив на завтрак овсяную кашу, убежала на работу, и Матвей решил съездить в гости к сестре, рассчитывая, что там его встретят, как дорогого гостя. Да, ему предложили чашку чая, сестра подвинула ему вазочку с пряниками и конфетами, однако Люба сразу сказала, что времени у них немного, потому что они планируют сейчас отправиться в супермаркет, чтобы закупить продукты на неделю.
По дороге домой на последние деньги Матвей заправил машину, залив только полбака, а в магазине около дома купил себе на обед упаковку доширака со вкусом курицы.
Вечером, ужиная жареной картошкой с консервированными баклажанами, Матвей подумал, что у Любы с Вадимом сегодня ужин, наверное, побогаче.
Да еще и Соня расстроила его:
– Я не знаю, смогу ли в следующем месяце вообще взять себе зарплату. Во-первых, продаж почти нет, после восьмого марта наступил какой-то мертвый сезон. А во-вторых, поставщики просят оплатить новую летнюю коллекцию авансом. А это несколько миллионов.
– А ты не можешь не брать эту коллекцию? – спросил Матвей.
– А с чем же мы работать будем? Сейчас уже все спрашивают летние вещи.
– Это мне еще месяц давиться жареной картошкой и макаронами? – возмутился Матвей.
– Милый, я ведь стараюсь готовить разнообразно. Вчера на ужин были рожки с сыром. А позавчера спагетти с овощами. Завтра я планирую приготовить рис с овощной подливкой. И ты знаешь, кое-что хорошее все-таки в такой системе питания есть. Я заменила ужин кефиром и за этот месяц похудела на четыре килограмма. Вчера померила на работе пару летних сарафанов – они на мне сидят изумительно! До лета осталось всего два месяца, я думаю, что скину еще килограммов пять или шесть. А тебе я в субботу напеку пирожков – я помню бабушка такие пекла – она начиняла их толченой картошкой с жареным луком и чесноком. Было очень вкусно. Да, в эту субботу к нам придут в гости мои родители.
– Их ты тоже будешь макаронами угощать? – поинтересовался Матвей.
– Не переживай, милый, все будет отлично.
В субботу, накормив мужа гречневой кашей с молоком, Соня оккупировала кухню. В комнату оттуда доносились запахи, вызывавшие у Матвея обильное слюноотделение.
Родители пришли прямо к обеду.
Соня поставила на стол красивую супницу из бабушкиного сервиза, а рядом две большие тарелки пирожков – в одной с картошкой, в другой с яйцами и зеленым луком.
– О! Грибной суп! – воскликнула теща. – Это из тех белых, которые вы собирали в лесочке за нашим домом?
Суп был вкусный, пирожки тоже, но Матвею очень хотелось мяса.
Он надеялся, что на второе Соня все-таки его приготовила. Но никакого «второго» не было вообще. После супа она поставила на стол чайные чашки и принесла из кухни большой пирог с вареньем из крыжовника. Гости ели и нахваливали.
– Сонька, ты меня обкормила, я сейчас за руль сесть не смогу – пузо не поместится, – сказал отец, вставая из-за стола.
После обеда Соня с мамой пошли на кухню, чтобы помыть посуду и поговорить. Мужчины остались в комнате – по телевизору показывали футбольный матч.
– Сколько ты его уже без мяса держишь? – тихо спросила мама.
– Второй месяц, мне уже его жаль, да и самой каждый раз выдумывать, что бы такого постненького приготовить, надоело, – так же тихо ответила Соня.
– Ничего, потерпи еще немного. А я сейчас слегка ускорю события. Вчера специально со сватьей по телефону кое-какие рецепты обсудила.
Выйдя из кухни, они присоединились к мужчинам.
– Сонечка, дочка, где моя сумка? – спросила мама. – Матвей, я вчера с твоей мамой по телефону разговаривала, она спросила у меня рецепт жаркого и жюльена из курицы со сливками, которые я у себя на юбилее готовила. Сказала, что Вадиму – мужу Любочки – очень понравились эти блюда. Он хочет, чтобы Люба научилась их готовить. Вот, возьми, передай маме, я тут все подробно расписала, они поймут.
Матвей взял рецепты и положил их в карман пиджака. При этом у него был такой вид, что Соне было жалко смотреть на мужа.
Ночью Матвею приснилась огромное блюдо жаркого. От него исходил изумительный аромат. Матвей протянул руку, чтобы взять блюдо. Но откуда ни возьмись появился Вадим и утащил жаркое прямо у него из-под носа.
А на следующее утро, позавтракав рисовой кашей, Матвей куда-то ушел. Вернулся он уже к обеду и, с аппетитом съев остатки грибного супа с пирожками, спросил у жены:
– Соня, а дочка Марьи Семеновны с мужем еще не нашли себе квартиру?
– Нет, она только сегодня, когда ты ушел, опять звонила. А что?
– Позвони ей, скажи, пусть через неделю заезжают, – ответил Матвей.
– А как же Люба с Вадимом? – спросила Соня.
– Они к моим родителям переедут, в трехкомнатной квартире вчетвером как-нибудь разместятся.
