Так, может, ты сам будешь спонсировать своих родителей, а не я? Почему ты с меня тянешь постоянно на них всю мою зарплату
— Опять? Серьёзно? Ты снова перевёл им все деньги? — Ольга держала в руках телефон, глядя на уведомление от банка. — Сорок две тысячи! Это вся моя зарплата, Лёша!
Алексей неторопливо оторвался от ноутбука и взглянул на жену с лёгким раздражением. Его массивная фигура заполняла почти всё пространство за кухонным столом.
— А что такого? Отцу нужны лекарства. Ты хочешь, чтобы он умер из-за твоей жадности?
Ольга прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Это повторялось уже третий месяц подряд. Сначала она не придала значения — да, родителям Алексея нужна помощь, отец болеет. Но теперь эта «помощь» приобрела систематический характер, а её мнения никто не спрашивал.
— Дело не в жадности, — она попыталась говорить спокойно. — Дело в том, что ты даже не спрашиваешь меня. Просто берёшь и переводишь. Как будто это не мои деньги, а твои.
— Наши деньги, — поправил Алексей, возвращаясь к экрану ноутбука. — Мы семья, у нас всё общее. И моя семья — это тоже твоя семья.
— Но почему именно мою зарплату ты отправляешь им целиком? — Ольга присела напротив мужа. — У тебя зарплата в два раза больше моей. Почему бы тебе самому не помогать родителям из своих денег?
Алексей резко захлопнул ноутбук. На его крупном лице отразилось недовольство.
— Потому что так надо! — нервно ответил он жене.
— Так, может, ты сам будешь спонсировать своих родителей, а не я? Почему ты с меня тянешь постоянно на них всю мою зарплату?
— Потому что я оплачиваю нашу квартиру, машину, коммуналку и продукты! — Алексей стукнул ладонью по столу. — А ты что, хочешь, чтобы твоя зарплата просто лежала на счету? Или на шмотки её тратить?
— Я хочу участвовать в решении, куда идут мои деньги! — повысила голос Ольга. — Я не против помогать твоим родителям, но не всей же зарплатой! И почему они каждый месяц требуют всё больше и больше?
— Лечение дорогое, ты не понимаешь, — отрезал Алексей. — У отца серьёзные проблемы с сердцем.
Ольга вздохнула. Каждый раз, когда разговор заходил про родителей Алексея, любая критика воспринималась как личное оскорбление. Сергей Иванович и Мария Степановна были для него неприкосновенными фигурами.
— Я понимаю про лечение, — мягче сказала она. — Но ведь мы могли бы помогать частью суммы. Не всеми моими деньгами.
— А как же ты представляешь их жизнь? — Алексей встал из-за стола, возвышаясь над женой. — На пенсию, что ли? Это копейки! Отец всю жизнь вкалывал, чтобы меня поднять, выучить, поставить на ноги. А мать ночей не спала, когда я болел. И теперь, когда им нужна помощь, ты хочешь от них откупиться частью своей зарплаты?
— Я не говорю откупиться… — начала Ольга, но муж перебил:
— Если тебе жалко денег для моих родителей, может, мне стоит пересмотреть наш брак.
Он швырнул ложку, которую крутил в руках, в раковину и вышел из кухни. Ольга осталась сидеть, глядя в стену. Это было что-то новенькое — угроза разводом из-за денег для родителей.
За три года брака она привыкла к тому, что Алексей считал себя главным. В конце концов, он действительно зарабатывал больше. Но раньше её зарплата оставалась в семье — они откладывали на отпуск, на новую технику, на будущее. А последние три месяца все деньги Ольги уходили родителям мужа, и она даже не могла купить себе новые туфли, когда старые совсем износились.
Где-то в глубине души Ольга понимала: что-то здесь не так. Сорок две тысячи ежемесячно — это очень много для лекарств, даже самых дорогих. А ведь Алексей наверняка отправлял и свои деньги тоже. Куда уходили все эти суммы?
Ольга нервно постукивала пальцами по столу, глядя в монитор компьютера. Рабочий день близился к концу, но сосредоточиться на цифрах в бухгалтерской программе не получалось. Мысли постоянно возвращались ко вчерашнему разговору с мужем и его угрозе пересмотреть их брак.
«Неужели он действительно может развестись со мной из-за денег для родителей?» — эта мысль не давала покоя.
Телефон на столе завибрировал. Ольга взглянула на экран — звонила её подруга Наташа.
— Привет! Ты как, готова? Я уже внизу, — раздалось в трубке.
— О боже, я совсем забыла! — Ольга спохватилась. — Дай мне пять минут, сейчас спущусь.
Они договорились встретиться после работы и пройтись по магазинам. Не то чтобы Ольга могла что-то себе позволить, но хотя бы отвлечётся от тяжёлых мыслей.
Спустившись на первый этаж офисного здания, она обняла подругу.
— Что-то ты совсем бледная, — заметила Наташа. — Опять проблемы с Лёшей?
— Не то слово, — вздохнула Ольга, пока они шли к торговому центру. — Знаешь, я начинаю сомневаться во всём. В нашем браке, в его родителях, в себе.
— Что на этот раз?
— Он опять перевёл им всю мою зарплату. Третий месяц подряд. А когда я возмутилась, намекнул на развод.
Наташа присвистнула.
— А что, его родителям правда так нужны деньги? Я думала, они нормально живут. Его отец ведь был каким-то начальником, нет?
— Был. Но сейчас у Сергея Ивановича проблемы с сердцем, лечение дорогое…
— Подожди, — Наташа остановилась. — А разве его мать не выкладывала недавно фотки с новой мебелью? Я видела в соцсетях.
Ольга замерла.
— Что? Какой новой мебелью?
— Ну, она писала, что полностью обновила гостиную. Там какой-то итальянский гарнитур, диван кожаный… — Наташа достала телефон и начала листать страницу. — Вот, смотри.
На фото Мария Степановна гордо восседала на белоснежном диване. За её спиной виднелась светлая стенка с золотыми вставками, явно дорогая.
— А ещё она вроде писала про путёвку на море, — добавила Наташа, листая дальше.
У Ольги внутри всё похолодело. Какое дорогое лечение? Какие финансовые трудности? Они с Алексеем экономили на всём, отказывали себе в элементарных вещах, а свекровь тем временем обставляла квартиру итальянской мебелью?
— Я не понимаю… — пробормотала она. — Лёша говорил, что им едва хватает на лекарства.
— Может, лечение уже закончилось? — предположила Наташа. — А он просто по инерции продолжает отправлять деньги?
— Нет, он вчера опять говорил про дорогие лекарства.
Всё встало на свои места. Вот почему суммы постоянно росли. Вот почему Мария Степановна звонила Алексею почти каждый день и подолгу что-то обсуждала с ним шёпотом.
— Знаешь что? — решительно сказала Ольга. — Пойдём-ка в другую сторону. Хочу кое-что проверить.
— Куда? — удивилась Наташа.
— К родителям Лёши. Они живут в двадцати минутах отсюда.
Наташа пыталась отговорить подругу, но та уже остановила такси. По дороге Ольга набрала свекровь.
— Мария Степановна? Добрый вечер. Я тут недалеко от вас, можно заскочить на чай? Хочу узнать, как там Сергей Иванович.
Свекровь замялась, но отказать невестке не смогла.
Когда они подъехали к панельной девятиэтажке, Ольга попросила Наташу подождать в машине.
— Я быстро. Просто хочу проверить, как там Сергей Иванович. И заодно посмотреть на этот итальянский гарнитур.
Поднявшись на пятый этаж, Ольга позвонила в дверь. Открыла Мария Степановна — статная женщина с идеальной укладкой и маникюром.
— Олечка, проходи! — засуетилась она. — А я как раз чайник поставила.
Ольга прошла в квартиру, сразу же отметив новую прихожую — светлую, с зеркальными вставками и золотыми ручками.
— Как Сергей Иванович? Лечение помогает? — спросила она, проходя дальше.
— Да вот, гораздо лучше ему. Врачи говорят, кризис миновал.
Гостиная поразила Ольгу ещё больше, чем на фотографиях. Белоснежная мебель, хрустальные вазы, новый огромный телевизор. А на столике — туристические буклеты.
— Куда-то собираетесь? — как можно непринуждённее спросила Ольга.
— Да вот, думаем с подругами в Турцию слетать на недельку, — улыбнулась Мария Степановна. — Врачи сказали Серёже, что всё уже хорошо, можно меня и отпустить.
В этот момент из спальни вышел Сергей Иванович — подтянутый мужчина, совсем не похожий на тяжелобольного.
— О, Оля! Какими судьбами? — искренне обрадовался он.
— Проведать вас заехала, — ответила Ольга, чувствуя, как внутри всё закипает. — Узнать, как ваше здоровье. Лёша так переживает, столько денег на лечение отправляет…
Сергей Иванович нахмурился.
— Какое лечение? Я уже два месяца как выписался. Поддерживающие таблетки пью, но они копейки стоят.
Мария Степановна резко побледнела.
— Что значит «какое лечение»? — Мария Степановна быстро взяла себя в руки. — Серёжа, ты забыл, сколько нам стоили все эти обследования? А специальная диета? А санаторий?
Сергей Иванович пожал плечами.
— Ну, было дело, полежал в больнице. Но у нас же на это были деньги из моих накоплений, Маша. И санаторий оттуда же был оплачен, ты же знаешь.
Ольга переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как внутри разрастается горькое понимание происходящего.
— А сколько Лёша вам денег переводит? — спросила она напрямую, глядя в глаза свекру.
— Да по-разному, — замялся тот. — Тысяч десять иногда, бывает, пятнадцать…
— Десять? — Ольга не смогла сдержать нервный смешок. — Лёша переводит вам от сорока до ста тысяч каждый месяц. Моя зарплата полностью уходит вам, плюс часть его.
Сергей Иванович растерянно посмотрел на жену.
— Маша, о чём она говорит?
Мария Степановна метнула в невестку испепеляющий взгляд.
— Не лезь не в своё дело, девочка. Это между нами и сыном.
— А я и не лезу, — Ольга удивилась собственному спокойствию. — Просто хотела убедиться, что деньги идут на лечение. А они, как я вижу, идут на итальянскую мебель и путёвки в Турцию.
— Как ты смеешь! — вскинулась Мария Степановна. — Мы воспитали сына, отдали ему всё! Он обязан заботиться о нас!
— Он и заботится, — кивнула Ольга. — Но почему-то ценой нашей семьи. И почему за наш счёт покупаются эти диваны, а ваш муж даже не знает, сколько денег ему сын переводит?
— Что происходит, Маша? — Сергей Иванович выглядел растерянным и обеспокоенным. — Какие деньги? Я думал, мы на пенсию живём и то, что Лёша иногда помогает.
— Ты ни о чём не думай! — отрезала Мария Степановна. — Сердце береги! А ты, — она повернулась к Ольге, — немедленно уходи из нашего дома. И не смей вмешиваться в отношения с сыном!
Ольга спокойно кивнула.
— Вы правы, мне пора. Я узнала всё, что хотела.
Она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, но задержалась на площадке, услышав громкий голос свёкра:
— Маша, это правда? Ты берёшь у Лёши такие деньги? На что?
— А на что хочу, на то и трачу! — огрызнулась Мария Степановна. — Я всю жизнь для вас обоих горбатилась, имею право пожить для себя!
Ольга не стала слушать дальше. Спустившись, она села в машину, где ждала Наташа.
— Ну что? — с тревогой спросила подруга.
— Всё ясно, — коротко ответила Ольга. — Свёкр не в курсе денег. Свекровь тратит их на себя.
— И что ты будешь делать?
— Поговорю с мужем. Сегодня же.
Домой Ольга вернулась около девяти вечера. Алексей сидел в кресле, напряжённо глядя в телефон. Увидев жену, он нахмурился.
— Где ты была? Я звонил, ты не брала трубку.
— У твоих родителей, — спокойно ответила Ольга, проходя на кухню. — Заходила узнать, как здоровье отца.
Алексей побледнел и пошёл за ней.
— Зачем? Я же тебе рассказываю, как он.
— Мне захотелось самой увидеть. — Ольга налила себе воды. — Кстати, у них отличная новая мебель. Итальянская. И твоя мать в Турцию собралась.
— И что с того? — Алексей скрестил руки на груди. — Они не должны в нищете жить.
— Конечно, не должны. — Ольга отпила воды. — Но знаешь, что самое интересное? Твой отец даже не знает, сколько денег ты им переводишь. Он назвал сумму в десять-пятнадцать тысяч.
— Ты допрашивала моего отца о деньгах? — возмутился Алексей.
— Нет. Я просто спросила. А ещё я узнала, что его лечение закончилось два месяца назад. И оно было оплачено из его накоплений. И санаторий точно так же.
Алексей молчал, избегая смотреть ей в глаза.
— Твоя мать забирает все деньги себе, — продолжила Ольга. — И твой отец об этом не знает. А мы тем временем затягиваем пояса, потому что якобы нужно оплачивать дорогое лечение.
— Ты не понимаешь… — начал Алексей, но Ольга перебила:
— Нет, я как раз теперь всё понимаю. Завтра я получаю зарплату. И не отдам тебе ни копейки.
Алексей посмотрел на неё с плохо скрываемой яростью.
— Что значит «не отдашь»? Ты моя жена!
— Да. Жена, а не банкомат для твоей матери.
— Да как ты смеешь так говорить о моей матери? — Алексей надвинулся на Ольгу, нависая над ней. — После всего, что они для меня сделали!
— Я не отрицаю их заслуг, — Ольга не отступила ни на шаг. — Но это не даёт твоей матери права обманывать и тебя, и твоего отца. И уж точно не даёт тебе права выкачивать деньги из нашей семьи под ложным предлогом.
Алексей отвернулся и стукнул кулаком по стене.
— Ты ничего не понимаешь. Она просто не хочет волновать отца деталями. Ему вредно нервничать.
— Неужели? — Ольга горько усмехнулась. — А когда я уходила, они ругались. Твой отец был в шоке от суммы, которую ты переводишь. Он считает, что они живут на пенсию и небольшую помощь от тебя.
Алексей молчал, стиснув зубы.
— Да тебя прибить за такое мало будет! — процедил он. — Я предупреждал: или уважаешь мою семью, или мы разводимся.
Ольга сделала глубокий вдох.
— Знаешь, я думала об этом всю дорогу домой. И решила, что развод — не такая уж плохая идея.
Алексей уставился на неё, явно не ожидав такого ответа.
— Что?
— Ты меня слышал, — спокойно ответила Ольга. — Если твой выбор между мной и твоей матерью, которая обманывает и тебя, и твоего отца, то я не хочу быть частью этого.
— Ты блефуешь, — выдавил Алексей.
— Нисколько. Фактически, ты уже три месяца выбираешь её. Три месяца ты забираешь мои деньги и отдаёшь их ей. Три месяца ты игнорируешь мои желания и потребности. Так может ты сам будешь спонсировать своих родителей, а не я?
Телефон Алексея зазвонил. На экране высветилось «Мама». Ольга кивнула на телефон.
— Видимо, твоя мамаша уже звонит пожаловаться на меня. Ответишь?
Алексей колебался, но в итоге поднял трубку.
— Да, мам.
Даже стоя поодаль, Ольга слышала возбуждённый голос Марии Степановны. Алексей слушал, изредка вставляя короткие фразы:
— Я понял… Да… Хорошо…
Когда он закончил разговор, выражение его лица изменилось. Он выглядел растерянным и подавленным.
— Она сказала, что ты всё неправильно поняла, — обратился он к стене, словно забыв, что жена стоит рядом. — Что она действительно откладывала деньги на мебель и отдых, но это были её пенсионные накопления…
— Спроси у отца, — холодно ответила Ольга. — Позвони ему прямо сейчас и спроси, сколько денег ты им переводишь и на что они идут.
Алексей перевёл взгляд на жену.
— Не указывай мне, что делать.
— Я не указываю. Просто предлагаю узнать правду. Ты же так любишь свою семью — неужели не хочешь знать, что происходит на самом деле?
Он помедлил, но потом всё же нашёл номер отца в телефоне и нажал вызов. Разговор был коротким и односложным со стороны Алексея, но с каждой секундой его лицо становилось всё мрачнее.
Когда он закончил, то просто стоял с телефоном в руке, глядя в пол.
— Что сказал отец? — спросила Ольга.
— Что мать действительно не говорила ему о деньгах. И что лечение давно закончилось. И что он не понимает, куда уходят такие суммы.
Ольга кивнула.
— И что теперь?
Алексей поднял глаза — в них читалась смесь гнева и растерянности.
— Я сам разберусь с этой ситуацией. Это моя семья.
— А как же наша семья? Ты и я?
— Я не знаю, — он покачал головой. — Мне нужно подумать.
— В таком случае, у меня есть решение, — твёрдо сказала Ольга. — Я уже подала на развод. Сегодня, перед приездом домой.
— Что? — Алексей вскинул голову. — Ты не могла этого сделать!
—Ты сам вчера говорил, что пересмотришь наш брак, если я не буду уважать твою семью. А я пересмотрела наш брак, потому что ты не уважаешь меня и нашу семью. И знаешь, что я поняла? Что никакой нашей семьи и нет. Есть ты и твоя мать, а я — просто источник дохода.
— Это неправда! — воскликнул Алексей, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Тогда докажи, — Ольга скрестила руки на груди. — Верни мне мои деньги — все, что ты забрал за эти три месяца. Перестань отдавать моё своей матери. Начни уважать мои решения.
Алексей молчал, стиснув зубы.
— Как я и думала, — горько усмехнулась Ольга. — Я соберу вещи и уеду к подруге. Квартиру и машину поделим при разделе имущества. А я начну новую жизнь без тебя и твоей матери.
— Ты не можешь просто так уйти! — в голосе Алексея звучала паника.
— Могу, — спокойно ответила Ольга. — И знаешь, что самое грустное? Ты даже не понимаешь, что потерял. Не меня — я для тебя, видимо, ничего не значу. Ты потерял шанс иметь настоящую семью, основанную на честности и уважении, а не на манипуляциях и шантаже.
Она развернулась и пошла в спальню собирать вещи, оставив Алексея стоять посреди кухни с телефоном в руке — одинокого, растерянного человека, который слишком поздно понял цену своей слепой преданности…
Квартира моя, правила тоже! Ключи — верни, комментарии — при себе! — резко сказала Таня
Таня с удовольствием вдохнула запах новой квартиры. Запах свободы, самостоятельности и гордости. Семь лет откладывала на первый взнос, плюс ипотека на пятнадцать лет — но оно того стоило. Две комнаты, отличный район, до метро пешком десять минут. Её собственное пространство, оформленное на её имя.
— Неплохо, — задумчиво протянул Максим, осматривая кухню. — Только мебели не хватает.
— Купим потихоньку, — улыбнулась Таня, обнимая жениха. — Главное — своя крыша над головой.
В то время они ещё только встречались. Таня работала финансовым аналитиком в крупной компании, Максим — инженером на заводе. Оба — без богатых родителей, без спонсоров, оба привыкли рассчитывать на себя.
Когда через год сыграли свадьбу, вопрос, где жить, даже не поднимался: конечно, в Таниной квартире, которую она за год успела обставить недорогой, но добротной мебелью.
Первые полгода совместной жизни прошли гладко. Таня и Максим подстраивались под привычки друг друга, учились находить компромиссы, обсуждали планы на будущее. Оба решили, что с детьми можно подождать — сначала нужно встать на ноги, да и квартиру бы побольше. Пока платили ипотеку, о втором жилье речи не шло.
— Таня, а почему бы вам с Максимом не заехать к нам на выходные? — как-то раз после семейного ужина спросила Алла Сергеевна, мать Максима. — У нас дом большой, места всем хватит. Я бы вас своими пирожками побаловала.
— Спасибо за приглашение, но у меня завтра дедлайн на работе, — вежливо ответила Таня. — Может, в следующий раз.
По дороге домой Максим выглядел угрюмым.
— Могла бы и согласиться, — буркнул он. — Мама обижается, что мы редко бываем.
— Макс, я не выдумывала про дедлайн, — возразила Таня. — К тому же, мы только неделю назад у них ночевали.
— Для тебя это «у них», а для меня — дом, где я вырос, — отрезал Максим.
Таня промолчала. Она понимала привязанность мужа к родительскому дому, но ей казалось, что после свадьбы их собственная квартира должна стать центром жизни, а родители — переместиться на почётное, но не первостепенное место.
Алла Сергеевна тем временем стала чаще появляться у молодожёнов. Сначала — по приглашению, с гостинцами и подарками. Потом — с неожиданными визитами.
— Мамочка! — воскликнул Максим, открывая дверь в субботу утром. — Какими судьбами?
— Да вот, пирожков напекла, — Алла Сергеевна просочилась в квартиру с объёмными пакетами. — Решила вас побаловать. А то Танечка, наверное, не успевает готовить с её-то работой.
Таня, выглянувшая из спальни в футболке и шортах, почувствовала себя неловко.
— Здравствуйте, Алла Сергеевна. Не ожидала вас сегодня.
— А чего ждать-то? Я же мать родная, — свекровь уже хозяйничала на кухне, выгружая пакеты. — Максимушка, помоги мне сумки разобрать. Я тут и тушёнки домашней привезла, и варенья.
После этого визиты участились. «Проверить, как вы тут», «занести гостинцы», «помочь с уборкой» — причин у Аллы Сергеевны всегда было предостаточно.
Однажды Таня вернулась с работы и обнаружила свекровь в своей квартире. Одну.
— А где Максим? — удивилась Таня, увидев Аллу Сергеевну за столом на кухне.
— Задерживается на работе, — свекровь помешивала что-то в кастрюле. — Я вот решила ужин вам приготовить, чтобы ты не напрягалась после работы.
— А как вы… попали в квартиру? — осторожно спросила Таня.
— У меня есть ключ, — просто ответила Алла Сергеевна. — Максим дал. Вдруг что случится, нужно будет срочно зайти.
Таня ощутила, как напряглись мышцы шеи. Муж не предупредил, не посоветовался — просто отдал ключи от её квартиры своей матери.
Вечером, когда свекровь ушла, Таня подняла этот вопрос.
— Макс, почему ты не сказал, что дал маме ключи?
— А что такого? — удивился Максим. — Она же мама, не чужая.
— Но это наша квартира. Точнее… — Таня запнулась. — Это юридически моя квартира. И я бы хотела, чтобы ты предупреждал меня о таких решениях.
— Ну вот, началось, — вздохнул Максим. — «Моя квартира». Я думал, мы одна семья, а ты делишь собственность.
— Я не об этом, — попыталась объяснить Таня. — Просто странно, когда кто-то может зайти в твой дом, пока тебя нет.
— Это не «кто-то», а моя мать, — Максим повысил голос. — И не забывай, что я тоже участвую в выплате ипотеки.
Это было правдой. Хотя квартира числилась на Тане, ипотеку они теперь платили вместе. Не поровну, конечно — две трети платежа по-прежнему оставались на Тане, но вклад Максима тоже был значительным.
После того разговора Таня решила смириться. В конце концов, может, она действительно слишком щепетильно относится к личному пространству?
Но ситуация только ухудшалась. Алла Сергеевна стала появляться в квартире всё чаще — иногда даже тогда, когда ни Тани, ни Максима не было дома.
— Я заходила полить цветы, — объясняла свекровь, когда Таня спрашивала. — А заодно и пыль протёрла, а то у вас тут накопилось.
И это была бы ещё не беда, если бы Алла Сергеевна просто помогала. Но она не просто приходила — она распоряжалась. Выбрасывала продукты, которые, по её мнению, «залежались», переставляла вещи, меняла порядок в шкафах. Когда Таня не могла найти нужную вещь, оказывалось, что свекровь решила «навести порядок» и убрала всё «по-новому».
Максим не видел в этом проблемы. Более того, ему нравилось, что мать так заботится о них.
— Ты должна её поблагодарить, — говорил он Тане. — Она же нам помогает.
— Она лезет в нашу жизнь без спроса, — возражала Таня. — Это не помощь, это вторжение.
— Не драматизируй. Мама просто не может сидеть без дела.
Попытки поговорить с Аллой Сергеевной тоже не давали результата.
— Я же для вас стараюсь, — обижалась свекровь. — Думала, буду помогать молодым, а вы меня выгоняете.
— Никто вас не выгоняет, — устало отвечала Таня. — Просто хотелось бы, чтобы вы предупреждали о визитах.
— Вот ещё! Я к сыну приходить должна по расписанию? — возмущалась Алла Сергеевна.
Последней каплей стал случай с книгой. Таня обожала литературу, особенно редкие издания. На её рабочем столе всегда лежало несколько книг — то, что она читала в данный момент.
Вернувшись с работы, Таня не нашла томик стихов Цветаевой, который накануне оставила на столе. Поиски по всей квартире ни к чему не привели.
— Ты не видел мою Цветаеву? — спросила она у Максима. — Синюю книжку, она на столе лежала.
— Понятия не имею, — пожал плечами муж. — Мама сегодня заходила, может, она знает.
Таня позвонила свекрови.
— Алла Сергеевна, вы не видели мою книгу стихов? Синяя такая, на столе лежала.
— А, эта, — в голосе свекрови зазвучали назидательные нотки. — Я её убрала. Нечитабельная совсем, старая, да и тексты какие-то депрессивные. Я тебе современный роман принесу, с хорошим концом.
— Что значит «убрала»? — у Тани перехватило дыхание. — Куда убрали?
— Да выбросила, — просто ответила Алла Сергеевна. — Там страницы пожелтевшие, да и запах затхлый.
Таня онемела. Это было редкое издание, которое она долго искала. Книга, которую ей подарила бабушка перед смертью.
— Вы выбросили мою книгу? — наконец выдавила Таня. — Вы понимаете, что это было ценное издание? Личный подарок?
— Ой, да ладно тебе из-за книжки-то, — отмахнулась свекровь. — Я тебе завтра новую принесу, в магазине куплю.
Таня положила трубку и села на диван. Слёзы душили её, но не из-за книги — хотя и это было больно — а из-за беспардонности вторжения. Её дом перестал быть её крепостью. Её вещи больше не принадлежали ей. Её жизнь контролировалась чужим человеком.
— Что случилось? — Максим вошёл в комнату, увидев её состояние.
— Твоя мать выбросила мою книгу. Подарок бабушки.
— И что? — Максим развёл руками. — Это же просто книга, Тань. Мама не со зла.
— Просто книга? — Таня вскочила. — А если бы я выбросила твою коллекцию монет? Это же «просто монетки»!
— Ну ты сравнила, — фыркнул Максим. — Мои монеты — это хобби, в которое я годами вкладывался. А твоя книжка…
— Мои книги — это тоже хобби, в которое я годами вкладываюсь! — голос Тани дрогнул. — Почему ты всегда на стороне матери?
— Потому что ты раздуваешь из мухи слона, — отрезал Максим. — Мама хотела как лучше.
— Нет, не хотела, — Таня покачала головой. — Она хотела показать, что может делать здесь всё, что вздумается. И знаешь что? Я устала. Мне нужно, чтобы ты забрал у неё ключи.
— Что? — Максим уставился на жену. — Забрать у мамы ключи? Ты с ума сошла?
— Нет, я как раз пришла в себя, — твёрдо сказала Таня. — Либо ключи возвращаются, либо я сменю замки.
— Таня, — Максим подошёл к жене, пытаясь взять её за руки. — Давай не будем рубить с плеча. Мама не хотела ничего плохого.
— Я устала от этой фразы, — Таня отстранилась. — «Мама не хотела», «мама не со зла», «мама хотела как лучше». А что насчёт того, чего хочу я? Насчёт того, что я чувствую себя чужой в собственном доме?
Максим смотрел на жену с недоумением.
— Таня, это всё твои фантазии. Мама просто заботится о нас.
— Нет, Максим. Твоя мама не заботится — она контролирует. И я больше не позволю этого. Квартира моя, правила тоже! Ключи — верни, комментарии — при себе! — резко сказала Таня.
Максим посмотрел на жену с непониманием, будто видел её впервые.
— Не думал, что ты такая, — только и сказал муж, уходя из комнаты.
Вопрос с ключами повис в воздухе. Таня так и не получила однозначного ответа, заберёт ли Максим их у матери. Следующие несколько дней в квартире стояла напряжённая тишина. Супруги общались короткими, дежурными фразами, будто соседи, случайно встретившиеся в лифте. Максим возвращался с работы поздно, часто звонил матери, а Таня делала вид, что не замечает этого.
Спустя неделю после ссоры Таня решила, что пора положить конец холодной войне. Купила продукты для ужина, приготовила любимое блюдо мужа, даже свечи зажгла на столе.
— Давай поговорим, — предложила Таня, когда Максим вернулся с работы и удивлённо уставился на накрытый стол. — Я не хочу ссориться. Просто хочу, чтобы ты понял мои чувства.
Максим кивнул и сел за стол. Казалось, и он устал от затянувшегося конфликта.
— Понимаешь, — начала Таня, подбирая слова, — мне важно чувствовать, что наш дом — это безопасное пространство. Место, где я могу быть собой, где меня уважают, где мои вещи неприкосновенны. Я не против, чтобы твоя мама приходила, правда. Но по приглашению, а не когда ей вздумается.
— Я пытался с ней говорить, — наконец признался Максим. — Но ты же знаешь, как она реагирует. Сразу в слёзы: «Сынок не хочет меня видеть, я для него чужая».
— И что ты ей сказал?
— Что ты просто устала от работы, что тебе нужно личное пространство…
— А про ключи? — Таня не могла не задать главный вопрос.
Максим опустил глаза.
— Она отказалась их отдавать. Сказала, что это я ей их дал, значит, имею право распоряжаться.
— И ты с этим согласился? — Таня почувствовала, как внутри поднимается новая волна разочарования.
— Я просто не хочу ругаться ни с кем! — выпалил Максим. — Ни с тобой, ни с мамой! Неужели нельзя жить мирно?
Таня вздохнула. Максим не понимал главного: мир без уважения личных границ невозможен.
— Ладно, — сказала Таня, вставая из-за стола. — Я поняла.
На следующий день Таня выехала с работы пораньше. Заехала в сервис по изготовлению ключей, заказала новый замок с установкой на завтра. Уже подходя к дому, почувствовала тревогу. Что-то подсказывало: неприятный сюрприз ждёт за дверью.
Так и оказалось. В прихожей стояли чужие тапочки — бордовые, с меховой опушкой. Из комнаты доносилось шуршание и негромкое бормотание.
Таня бесшумно прошла по коридору и заглянула в зал. Алла Сергеевна стояла на стремянке у книжного шкафа, вытаскивала книги и складывала их на стол двумя стопками.
— Что вы делаете? — спросила Таня, не скрывая удивления.
Свекровь вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— А, Танечка! — воскликнула Алла Сергеевна с наигранной радостью. — А я тут решила вам помочь, порядок навести. Смотри, какая у тебя библиотека неорганизованная! Я по цвету корешков всё расставлю, красиво будет.
Таня подошла ближе и увидела, что в одном из пакетов, стоявших на полу, лежат её книги.
— А это что? — Таня кивнула на пакет.
— А это отбраковка, — совершенно спокойно ответила свекровь. — Старьё, пыль собирает. Да и места много занимает.
Таня медленно подошла к столу, на котором лежали разноцветные пакетики с надписями «Для печени», «Для сердца», «От давления». Рядом стоял заварочный чайник с каким-то мутным варевом.
— А это? — Таня указала на пакетики.
— Лекарственные травы, — с гордостью пояснила Алла Сергеевна. — У меня знакомая травница в деревне, всё натуральное. Я вам с Максимкой заварила, пейте на здоровье. Только сахар не добавляйте, он пользу убивает.
Таня заглянула в мусорное ведро и увидела там свой авокадо, который планировала использовать для салата на ужин.
— А с авокадо что не так? — спросила Таня, хотя уже знала ответ.
— Так гниль же! — фыркнула свекровь. — И невкусно, я пробовала. Кто это вообще ест? На нормальную еду денег не хватает, что ли?
Таня на секунду замерла, пытаясь осмыслить ситуацию. Её дом, её пространство, её вещи — всё подвергалось бесцеремонному вторжению. Свекровь распоряжалась здесь, будто хозяйка, не спрашивая разрешения, не считаясь с мнением Тани.
Глубоко вдохнув, Таня спокойно прошла в центр комнаты и встала перед свекровью.
— Алла Сергеевна, — голос Тани звучал неожиданно ровно. — Я хочу, чтобы вы сейчас собрались и ушли.
— Что? — свекровь распахнула глаза. — Ты меня выгоняешь?
— Да, — кивнула Таня. — Именно это я и делаю.
— Но я же помогаю! — возмутилась Алла Сергеевна. — Я для вас стараюсь! Ты что, не видишь?
— Я вижу, что вы вторгаетесь в мой дом, перебираете мои вещи и выбрасываете то, что считаете ненужным, не спрашивая моего мнения.
— Так ты бы всё равно не разрешила! — парировала свекровь. — Вон, библиотеку держишь как попало, еду неправильную покупаешь…
— Квартира моя, правила тоже, — чётко, почти по слогам проговорила Таня. — Ключи — верни. Комментарии — при себе.
Таня протянула руку, ожидая, что свекровь отдаст ключи. Алла Сергеевна скрестила руки на груди.
— Не собираюсь! Максим сам мне их дал. Родная мать имеет право заходить к сыну, когда захочет.
— Не в этом доме, — покачала головой Таня.
Не дожидаясь ответа, Таня подошла к вешалке, сняла сумку Аллы Сергеевны, положила её на кресло и демонстративно распахнула входную дверь.
— Вы что же, в самом деле меня выставляете? — недоверчиво спросила свекровь. — А как же Максим? Что он скажет?
— Это вопрос между мной и Максимом, — спокойно ответила Таня. — А сейчас я прошу вас уйти.
— Ну и характер! — Алла Сергеевна сердито схватила сумку. — Недаром я Максиму говорила, что с тобой будут проблемы! Эгоистка! Думаешь только о себе!
Таня молча держала дверь, не поддаваясь на провокации. Свекровь, бормоча что-то себе под нос, наконец вышла. На пороге она обернулась:
— Вот Максим всё узнает!
— Обязательно узнает, — кивнула Таня, закрывая дверь.
Оставшись одна, Таня медленно опустилась на пол прямо в прихожей. Пальцы дрожали от напряжения. На душе было и легко, и тревожно одновременно. Она впервые в жизни так жёстко отстояла свои границы.
Вечером, когда Максим вернулся с работы, Таня уже сидела за столом с чашкой чая. Спокойная, собранная, решительная.
— Привет, — осторожно поздоровался Максим. — А мама звонила. Сказала, вы поругались.
— Мы не ругались, — покачала головой Таня. — Я просто попросила её уйти из моей квартиры, куда она пришла без приглашения.
— Опять начинаешь? — вздохнул Максим. — «Моя квартира»…
— Да, Максим. Моя. И пока мы не обсудим правила совместного проживания, я не хочу продолжать этот разговор.
Максим сел напротив, растерянно глядя на жену.
— Ты какая-то другая сегодня.
— Я просто решила больше не терпеть пренебрежение моими чувствами и моим пространством, — Таня посмотрела прямо в глаза мужу. — Завтра утром придут менять замки. Во второй раз.
— Что? — Максим вскочил. — С чего вдруг?
— С того, что твоя мать отказалась вернуть ключи. А я не хочу жить в доме, куда может войти посторонний человек без моего разрешения.
— Моя мать — не посторонний человек! — вспылил Максим.
— Для меня — посторонний, — твёрдо сказала Таня. — И вот что ещё, Максим. Я не буду менять замки второй раз. Но вот статус жильцов в моей квартире — готова пересмотреть в любой момент.
— Ты мне угрожаешь? — Максим недоверчиво смотрел на жену.
— Нет, — покачала головой Таня. — Просто хочу, чтобы ты понял: я больше не буду мириться с тем, что кто-то распоряжается в моём доме по своему усмотрению. Даже если этот кто-то — твоя мать. Даже если этот кто-то — ты.
Максим молча смотрел на жену, не находя слов. Наконец, он тяжело вздохнул и опустился на стул.
— Я не знаю, что делать, — признался он. — Я между двух огней.
— Ты должен решить, что для тебя важнее, — спокойно ответила Таня. — Уважение к жене и её пространству или потакание матери, которая не признаёт границ.
— А выбирать обязательно? — с надеждой спросил Максим. — Может, как-то договоримся? Мама будет приходить только по выходным? Или с предупреждением?
— Мы можем договориться, — кивнула Таня. — Но ключей у твоей матери больше не будет. И в мой дом она будет приходить только по приглашению. А если эти правила будут нарушены — я не стану церемониться, просто соберу твои вещи.
Максим долго молчал, обдумывая услышанное. Таня видела, как он борется с собой, как привычка уступать матери сражается с пониманием правоты жены.
— Ладно, — наконец сказал Максим. — Я поговорю с ней. Серьёзно поговорю.
— Хорошо, — Таня встала из-за стола. — Я ценю твоё решение.
На следующий день замки сменили. А вечером Максим вернулся домой с букетом цветов и виноватым выражением лица.
— Прости, что не понимал тебя раньше, — сказал он, протягивая букет. — Я поговорил с мамой. Объяснил, что она переходит границы. Она долго кричала, обвиняла тебя во всех грехах, угрожала порвать со мной отношения…
— И что ты ответил? — спросила Таня, принимая цветы.
— Что это её выбор, — Максим пожал плечами. — Но я женат, у меня своя семья, и я буду защищать свою жену и свой дом.
Таня улыбнулась. Возможно, между ними ещё не всё потеряно. Возможно, Максим наконец-то повзрослел. Только время покажет, насколько прочным окажется этот новый фундамент их отношений.
