Ты девочка, зачем тебе программирование? Выбери что-то попроще, — посоветовал отец

— Опять сидишь за этим? — голос отца звучал раздражённо. — Тебе бы лучше помогать матери, а не втыкать в экран.

Аня стиснула зубы и продолжила печатать. Экран светился строками кода, но буквы перед глазами начали расплываться. Она знала, что этот разговор неизбежен.

— Пап, я уже всё сделала. Убралась на кухне, помогла с бельём. Можно я хотя бы немного позанимаюсь?

— Какими-то дурацкими программами? — отец хмыкнул, прислонившись к дверному косяку. — Ты же девочка. Ну хочешь в институт — иди на бухгалтера, дизайнера, учителя, что угодно. А тут что? Где ты потом будешь работать?

Аня хотела возразить, но не нашла слов. Отец смотрел на неё как на капризного ребёнка. Ему не было дела до её увлечения, он просто не понимал.

— Вон, Антон программированием занимается, ему и карты в руки, — продолжал он. — Он парень, ему в этом проще.

— Но мне тоже интересно, — Аня сжала кулаки. — Это не просто хобби. Я хочу поступить в технический вуз.

Отец лишь покачал головой.

— Глупости. Всё равно выйдешь замуж и забудешь про все эти свои коды.

Он вышел из комнаты, оставив за собой тяжёлый воздух.

Аня откинулась на спинку стула. Её пальцы продолжали сжиматься в кулак. Она слышала это всю жизнь — сначала в шутку, потом в виде настойчивых советов. Будто всё уже решено за неё.

Но она не собиралась сдаваться.

С раннего детства Аня любила разбирать вещи. В старом ящике в гараже она находила платы, провода, детали каких-то сломанных устройств. Она не просто крутила их в руках — пыталась понять, как всё устроено.

Когда ей было десять, она впервые открыла старый семейный компьютер. Отец использовал его только для работы, Антон играл в игры, а мама вообще считала это «ненужной железякой».

Однажды он перестал включаться. Отец ворчал, что всё пропало, что теперь придётся нести в ремонт. Антон пожал плечами, а мама только махнула рукой: «Да ладно, купим новый».

Аня же не могла просто так оставить это.

Она часами сидела перед системным блоком, внимательно разглядывая детали, пока наконец не догадалась вытащить оперативную память и вставить её обратно. Компьютер снова заработал.

— Это просто случайность, — сказал отец, когда она взволнованно сообщила о своём открытии.

Но это был не случайный успех, а первый шаг.

Она начала искать книги, изучать форумы, разбираться в том, как работают программы.

Когда в школе появился факультатив по программированию, Аня записалась туда одной из первых. Учитель, пожилой мужчина в старом пиджаке, сначала отнёсся к ней скептически.

— Ты уверена? — спросил он. — Девчонки у нас обычно быстро уходят.

Аня сжала губы и кивнула.

В классе было пятнадцать парней и две девочки. Вторая ушла через пару занятий, не выдержав насмешек.

Но Аня осталась.

Она быстро разобралась с основами и начала работать над первыми простыми программами. Сначала одноклассники шутили, потом стали смотреть с любопытством, а когда она первой решила сложную задачу, к ней подошёл даже самый сильный ученик в группе.

— Слушай, а ты реально в этом разбираешься, да? — спросил он с уважением.

Это был её первый триумф.

Но дома всё было иначе.

Отец не видел в её увлечении ничего полезного. Он считал, что это просто «этап», что со временем она поймёт, как устроена жизнь, и займётся «нормальным» делом.

Чем ближе был выпускной, тем сильнее нарастало напряжение.

— Я подаю документы на программирование, — однажды заявила Аня за ужином.

— Нет, не подаёшь, — ответил отец, не отрываясь от тарелки.

— Почему?

— Потому что это не женская профессия.

Мама попыталась смягчить ситуацию:

— Доченька, но ведь правда, это тяжёлая работа. Тебе будет сложно, конкуренция огромная. Может, лучше что-то полегче?

— Мне не нужно легче, — твёрдо сказала Аня.

Отец бросил вилку на стол.

— Знаешь что? Поступай куда хочешь, но платить за это я не буду.

Эти слова прозвучали как приговор.

В комнате повисла тишина.

Антон отложил телефон, но ничего не сказал. Он давно понял, что лучше не вмешиваться в их споры.

Аня сжала губы. Она знала, что в семье нет лишних денег, что отец действительно может не дать ей ни копейки.

Но разве это значит, что она должна отказаться от своей мечты?

В ту ночь она долго не могла заснуть.

А потом сделала то, чего никогда раньше не делала.

Она начала искать работу.

Аня нашла объявление о стажировке в небольшой IT-компании. Оплата была символической, но главное — опыт.

Она соврала родителям, сказав, что помогает подруге с уроками. Днём ходила в школу, а по вечерам работала, выполняя простые задания: исправляла баги, писала небольшие скрипты. Это было нелегко.

Она засыпала на уроках, пропускала прогулки с друзьями, но каждую зарплату откладывала на поступление.

Когда пришло время подавать документы, у неё уже была уверенность — и деньги.

Отец был зол.

— Ты думаешь, что умнее меня? Думаешь, что я не знаю, как устроен этот мир?

— Я не думаю, что умнее, — тихо сказала Аня. — Просто я не хочу всю жизнь жалеть, что не попробовала.

Она увидела, как в его глазах что-то дрогнуло. Но он ничего не сказал. На этом их разговор закончился.

— Тебя там хоть кто-то уважает? — отец говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась сталь.

Аня сжала лямку рюкзака и попыталась не выдать дрожь в руках.

— Да, пап, уважает, — ответила она.

— Правда? — он усмехнулся. — А кто? Парни, которые смеются у тебя за спиной? Или преподы, которые дают тебе послабления, потому что ты девочка?

Она не ответила. Он знал, куда бить.

Факультет программирования встретил её безразличием. В аудитории, рассчитанной на пятьдесят человек, было четыре девушки, и все, кроме неё, сидели ближе к выходу, словно готовые в любой момент сбежать.

С самого начала было понятно, что она здесь не «своя».

Когда преподаватель по алгоритмам начал перекличку, он добрался до её фамилии, поднял глаза и хмыкнул:

— О, у нас тут ещё одна.

Аня не знала, что именно он имел в виду, но её окатило холодом.

— Надолго?

— Простите? — она не сразу поняла.

Преподаватель махнул рукой, будто это неважно, и продолжил.

Но Аня поняла. Они ждали, что она уйдёт.

Первая лабораторная работа.

Тема была сложной: рекурсивные функции, которые, словно змеи, пожирали сами себя, оставляя за собой лишь обрывки кода.

Аня старалась изо всех сил, но её решение постоянно выдавало ошибку.

Парни за соседними партами уже закончили и теперь смотрели на неё с любопытством.

— Что, сложно? — один из них, высокий, светловолосый, склонился над её ноутбуком.

— Разберусь, — коротко ответила Аня.

Он усмехнулся и переглянулся с друзьями.

— Если хочешь, могу помочь, — его голос звучал слишком доброжелательно.

Аня знала, что за этим стоит.

— Спасибо, не надо.

Она увидела, как его губы искривились.

— Ну, удачи. Только не удивляйся, если на экзамене вылетишь первой.

Они засмеялись. Аня почувствовала, как сжимается горло.

Но сдаваться она не собиралась.

Вечером, когда она вернулась домой, отец смотрел телевизор.

— Как дела в институте? — спросил он, не отрываясь от экрана.

— Нормально.

— Оценки есть?

— Пока нет.

— Ну и правильно. Нечего тратить время на всякую ерунду.

Она сжала кулаки. Он даже не пытался скрыть, что ждёт её провала.

Она ночами сидела за учебниками, читала форумы, разбирала код, пока не начала видеть сны, где рекурсия затягивала её в бесконечный цикл.

Однажды, заснув за ноутбуком, она проснулась от вибрации телефона.

«Ты реально умная. Прости за ту хрень в аудитории».

Она моргнула.

Это был тот самый парень, который смеялся над ней в первый день.

Аня не знала, что ответить. Но что-то в ней сдвинулось.

Через неделю она сдала первую лабораторную на отлично.

Преподаватель, который сомневался в ней, не проронил ни слова. Парни, которые смеялись, теперь спрашивали у неё совета. Но дома ничего не изменилось.

Отец продолжал смотреть на неё с сомнением, мама с тревогой.

— Ты ведь понимаешь, что тебе придётся в два раза тяжелее, чем другим? — однажды сказала мама.

— Я знаю.

— Оно того стоит?

Аня посмотрела на неё и вдруг поняла, что мама никогда не пыталась идти против системы.

Но она — пыталась. И теперь пути назад не было.

— Аня, ты что-то скрываешь от нас, — голос матери был мягким, но тревожным.

Аня на секунду задержала дыхание, но быстро взяла себя в руки.

— Ничего я не скрываю, мам.

— Не ври мне. Ты приходишь домой поздно, с утра выглядишь усталой, на выходных куда-то исчезаешь. Мы с отцом всё замечаем.

Аня нервно провела рукой по волосам.

— Я просто много учусь.

Мама пристально посмотрела на неё.

— Ты работаешь?

В комнате повисла тишина.

— Я… — Аня сглотнула. — Да.

Она ожидала, что мать закричит, вызовет отца, но та лишь закрыла глаза и устало выдохнула.

— Ты понимаешь, что он этого не одобрит?

— Он и так ничего не одобряет, — резко ответила Аня.

Мать молчала. Аня ждала осуждения, но его не последовало.

— Только будь осторожна, — тихо сказала мама.

Аня работала уже три месяца.

После занятий она мчалась в маленький офис компании, разрабатывающей мобильные приложения. Её задачи были простыми, но каждая выполненная строчка кода давала ей не только опыт, но и уверенность.

Там никто не спрашивал, зачем она, девочка, этим занимается. Никто не сомневался в её способностях.

Но отец ничего не знал.

Однажды вечером он вошёл в её комнату без стука.

— Мы с мамой были в магазине, — бросил он, усаживаясь на диван.

Аня едва оторвала глаза от монитора.

— Угу.

— Видели там Антона.

Аня замерла.

— Он сказал, что ты работаешь в какой-то айтишной фирме.

Она медленно повернулась.

Отец смотрел прямо на неё, без гнева, но с выражением, от которого её пробрало холодом.

— Ты солгала.

— Я не лгала. Просто не говорила.

— Это одно и то же.

Наступила тишина.

— Ты же знаешь, что это глупо, — наконец сказал он.

— Почему?

— Потому что ты тратишь время. Всё равно потом выйдешь замуж, заведёшь детей и забросишь это.

Аня резко встала.

— Ты правда думаешь, что у меня нет будущего?

— В этой сфере? Нет.

— Почему?

Он отвёл взгляд.

— Потому что я знаю, как это работает.

— Нет, пап, ты не знаешь.

Она смотрела на него, пытаясь понять, почему он так уверен в её неудаче.

— Я просто не хочу, чтобы ты разочаровалась, — наконец сказал он.

— Это моя жизнь.

— Ты не понимаешь… — он запнулся, сжал пальцы в кулак, и вдруг его лицо потемнело. — Раз хочешь — доказывай. Но без моей поддержки.

Он вышел, громко хлопнув дверью.

Аня села обратно за ноутбук, но уже не видела перед собой код. Она чувствовала, что отец скрывает что-то большее.

Ответ пришёл неожиданно.

На старом семейном ноутбуке, который отец использовал в молодости, она случайно нашла его старые файлы.

Документы, проекты, код… Он когда-то занимался программированием. Но почему он всё бросил? И почему теперь запрещает это ей? Тревога зашевелилась в груди. Ей нужно было узнать правду.

Аня сидела перед экраном старого ноутбука, прокручивая файлы. Они датировались концом девяностых и началом двухтысячных — программный код, заметки, какие-то технические схемы.

Отец когда-то занимался разработкой.

Но почему он это бросил?

Её пальцы пробежались по клавишам, она открыла один из текстовых файлов.

«Проект свернут. Финансирование прекращено. Руководитель команды уволен. Продолжать бессмысленно.» Аня нахмурилась.

Она открыла следующий файл.

«Глупо было надеяться, что нас услышат. Деньги вложены в другое направление. Буду искать новую работу.» Она читала дальше, пока не наткнулась на личную заметку.

«Я оказался не тем, кем хотел быть. Бросил всё ради стабильности. Но это была не моя мечта. Это была мечта мальчишки, которого давно нет.» В голове закрутился вихрь мыслей.

Отец когда-то верил в программирование. Но что-то сломало его.

В тот вечер Аня дождалась, когда отец закончит ужинать.

— Нам нужно поговорить, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.

Он отложил вилку.

— О чём?

— О тебе.

Он удивился, но ничего не сказал.

— Я нашла твои старые файлы. Ты был программистом.

Отец медленно выдохнул и откинулся на спинку стула.

— Я был наивным, — наконец сказал он.

— Почему ты бросил?

— Потому что так было нужно.

— Кому?

Он посмотрел на неё долгим взглядом.

— Система не работает так, как ты думаешь, Аня. Я верил, что если вкладываться в дело, можно чего-то добиться. Но всё рухнуло в один момент. Люди, которые обещали поддержку, отвернулись. Меня заменили. Я потерял всё, что строил.

Аня молчала.

— После этого я понял, что некоторые вещи не для всех. Я не хотел, чтобы ты повторила мою ошибку.

Она покачала головой.

— Но это была твоя ошибка, пап. Не моя.

Он сжал губы, но не возразил.

— Ты боишься, что я не справлюсь?

— Я знаю, как это больно.

— Но ты не знаешь, что будет со мной.

Они смотрели друг на друга в тишине.

— Если я провалюсь, это будет мой провал, — продолжила она. — Но я хочу попытаться.

Отец провёл рукой по лицу, словно устал.

— Ты слишком упрямая, — пробормотал он.

— Я в тебя.

Он вдруг усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то новое.

— Ладно, — после долгой паузы произнёс он. — Посмотрим, чего ты стоишь.

Это не было признанием.

Но это было первым шагом.

Аня продолжала учёбу и работу, несмотря на трудности.

Отец по-прежнему не хвалил её вслух, но однажды она заметила, как он заглянул в её код.

И не сказал ни слова. Но она поняла: он больше не сомневается. Она победила.

Проваливай из моей квартиры — кричал ревнивый муж выгоняя жену, а встретив ее через 3 года извинялся на коленях

— Проваливай из моей квартиры! — рявкнул Егор так, что в подъезде, казалось, задребезжали стекла.

— Что ты делаешь? — Оксана прижала к груди свою сумку, едва успев обуть ботинки. — Не смей толкать меня!

— Я сказал вон! — Егор выдернул из её рук ключи и бросил на пол. — Забирай всё, что хочешь, и больше не появляйся.

Оксана попыталась что-то сказать, но ком в горле не давал ей дышать. Выронила сумку — те вещи, которые она машинально собрала в спешке, рассыпались по коридору.

— Егор, ты ведёшь себя… — дрожащим голосом начала она, но он только махнул рукой.

— Молчи! Видел я тебя сегодня, как мило ты обедала со своим “коллегой” в кафе. Хватит врать, всё кончено.

Его глаза горели дикой ревностью, губы сжались в тонкую линию, а в жилах, казалось, пульсировало желание тут же выгнать жену за дверь и захлопнуть её перед самым носом. Он уже успел поднять голос, распугать соседей, и теперь давил на Оксану отчаянным и безудержным гневом.

— Уходи, — бросил он тише, но не менее угрожающе. — И без твоих объяснений обойдусь.

Оксана взяла сумку, сунула обратно разбросанные вещи и, не говоря больше ни слова, вышла из квартиры. Дверь захлопнулась с металлическим лязгом.

…Три года назад Егор и Оксана казались идеальной парой. Ему было двадцать шесть — полон энергии, успешный, уверенный в своих силах. Свой небольшой бизнес по обслуживанию автомобилей он начал развивать, ещё учась в университете, и вскоре смог купить себе квартиру в новом доме. Про него друзья говорили, что он “парень, у которого всегда всё получается”.

Оксана была старше на четыре года, при первой встрече поразила Егора спокойной уверенностью. Она не была классической красавицей, но в ней было нечто обворожительное: мягкий голос, спокойная улыбка и умение поддержать любой разговор. В двадцать девять ей уже хотелось серьёзных отношений, семьи и стабильности. Они познакомились на вечеринке у общих друзей и через пару месяцев поженились.

— Егор, — говорила ему Мама (Татьяна Петровна) накануне свадьбы, — будь поласковее с Оксаной. Она женщина взрослее, у неё свой характер, свои привычки. Ты хоть и самостоятельный, но не думай, что всё в жизни делается только по твоим правилам.

— Да знаю я, Мама, — рассеянно отвечал Егор, ощущая себя героем, обретшим “прекрасную спутницу” и счастливую жизнь в придачу.

Но вскоре после свадьбы разница в характерах начала проявляться. Оксана любила собирать старые фарфоровые фигурки, привозила их с блошиных рынков и расставляла по полкам. Егор морщился от этой “бабушкиной затеи”.

— Да зачем тебе эти пыльные статуэтки? — ворчал он. — Места только занимают.

Она терпеливо уговаривала, рассказывала, что это её маленькое хобби с детства. Он отмахивался. Даже в незначительных бытовых мелочах Егор привык командовать, не считаясь с пожеланиями жены. Постепенно в нём проступало чувство, что и жена — часть “его имущества”.

На людях он был вежлив, а вот дома… Часто всё сводилось к фразам вроде “сделай ужин”, “убери это”, “мне надо, чтобы ты…” — и так далее. Оксану это задевало, но она, по природе неконфликтная, старалась адаптироваться, не поднимать шум.

— Оксаночка, прости, что спрашиваю напрямую, — как-то раз сказала её подруга Валя, — но ты же понимаешь, что Егор слишком жёстко с тобой обходится?

— Мы просто притираемся, — вздохнула Оксана. — Он сам по себе неплохой.

И всё вроде бы шло более-менее тихо, пока не настал тот день, когда Егор, проезжая мимо кафе, увидел свою жену за одним столиком с коллегой. Взгляд, полный ревности, вспыхнул моментально.

— Ты понимаешь, что это был просто деловой разговор? — пыталась она объяснить ему дома, когда он вернулся.

— Я видел, как он коснулся твоей руки, — грубо перебил её Егор. — Думаешь, я идиот?

Скандал разгорался, словно огонь, подброшенный бензином. Возгласы, обвинения, тон голоса всё резче, жёстче — до первого хлопка дверью. Тогда-то он и выставил Оксану из квартиры… На следующее утро они подали на развод.

Оксана ничего не просила — квартира была Егора, бизнес тоже, официального совместного имущества за время их короткого брака не нажили. Она тихо ушла, стараясь разорвать всякие связи.

— Зачем же ты так резко? — не удержалась Сестра (Светлана), когда узнала, что Егор выгнал жену. — Что такого ужасного она сделала?

— Я видел всё своими глазами, — нахмурился он. — И вообще, моё решение окончательное.

Шли месяцы. Сначала Егор был доволен своей крутой решимостью: всё под контролем, он свободен от “непонятных недоговорённостей” в отношениях. Но через полгода жизнь начала переворачиваться: бизнес захлебнулся в долгах — поставщики разорвали контракты, партнёры разошлись, а репутация фирмы испортилась.

— Егор, что случилось-то? — спрашивал его друг, предприниматель Андрей.

— Сам не понимаю, — отвечал Егор, растерянно роясь в отчётах. — Всё шло неплохо, а вдруг раз — и клиенты разбежались, налоговая пришла с проверкой… Закрылся я.

Вскоре после разорения Егор тяжело заболел — еле вставал по утрам, неделями не мог оправиться. Мама таскала ему с курьером кастрюли горячего супа:

— Егор, сынок, давай в больницу ляжем.

— Да вылечусь дома, Мама, — упорствовал он.

Полежал он так почти месяц. Когда, наконец, получил предложение о работе в крупной компании, решил, что полоса невезения закончилась. Но через месяц “респектабельной должности” его уволили. Причиной стали обвинения в хищении, которых он не совершал. Никто не поверил в его невиновность, хотя Егор клялся, что ни копейки не взял.

— Ну как такое может быть? — негодовал он, сидя на кухне у Сестры. — Света, да я ни при чём… Кто-то козни строит!

— Успокойся, — Сестра поставила перед ним чашку с чаем. — Давай подумаем, что делать.

— Не знаю, — Егор безвольно опустил плечи. — Как будто меня прокляли, всё идёт наперекосяк.

Светлана кивнула, будто что-то припоминая.

— Егор, а ведь Оксана, помнишь, рассказывала, что в её семье какие-то прадедушки да прабабушки занимались… ну, как она говорила, “колдовством”, “травками” и прочим? Я сначала смеялась, а она потом сказала: “У нас по женской линии дар передаётся…”

— Думаешь, она навела на меня порчу? — Егор вскинулся, глаза расширились.

— Не знаю. Но что-то ведь происходит, — пожала плечами Сестра. — Может, тебе лучше с ней поговорить?

Егор сначала отмахнулся — мол, чушь. Но одна неудача сменяла другую: машину поцарапали во дворе, с банковской карты сняли крупную сумму по ошибке. Егор бегал по разным инстанциям, пытаясь доказать, что никто не имел права, но процесс затянулся. В конце концов он сдался.

— Сестра, — сказал он тихо, позвонив ей поздно вечером, — помоги мне найти Оксану. Я… я должен попросить прощения.

Светлана отыскала бывшую жену брата через общих знакомых. Оксана, как оказалось, работала в другой компании, да и жизнь у неё шла своим чередом.

— Егор, она согласилась тебя увидеть, но… — Сестра замолчала. — Говорит, не уверена, что этот разговор что-то изменит, но послушает тебя.

На встречу Егор пришёл раньше. Он заметил, что у кафе, где они договорились увидеться, висит табличка “Ремонт”. Пришлось встать у входа. Когда показалась Оксана, он поразился тому, какой она стала: спокойная, со слегка подстриженными волосами и уверенным взглядом.

— Привет… — начал он неуверенно, но вдруг ощутил, как внутри его всё сжимается.

— Здравствуй, Егор. — Она кивнула. — Что ж, у тебя есть пара минут, я слушаю.

И тут он сорвался на колени прямо посреди улицы. Вокруг оборачивались прохожие — кто-то со смехом, кто-то с удивлением, но Егор ни на кого не смотрел.

— Прости меня, Оксана. Я был… — он запнулся, всхлипнув. — Я не могу так больше жить. Все беды на меня посыпались, как снег зимой… Я думал, это ты… ну, эта история о ведьмах в вашей семье… Может, ты наложила на меня проклятие?

Оксана вздохнула и сделала Егору знак встать. Тот, поколебавшись, поднялся.

— Никакого проклятия не было и нет, — произнесла она тихо. — Я не колдунья. Никогда ничем подобным не занималась. Все мои “ведьмы” — сказки от прабабушки.

— Но почему… всё так ужасно? — Егор прижал ладонь к виску, словно его раскалывала головная боль. — Мой бизнес, моё здоровье, работа… всё рухнуло.

— Может, ты просто получил по заслугам? — вздохнула Оксана. — Иногда жизнь сама ставит всё на свои места, когда человек ведёт себя плохо.

Егор молчал, не зная, что сказать. Внутри у него всё кричало от стыда, но ещё сильнее было желание избавления от несчастий, которые, казалось, преследуют его непрерывной полосой.

— Прости меня, — тихо повторил он. — Я хочу начать всё заново. Может быть… мы…

— Нет, Егор, — перебила Оксана. — Я не держу на тебя зла, но между нами всё кончено. Я помню, как ты выгнал меня, лишил дома, лишил уважения. Это было унизительно. Я простила, но возвращаться к тебе не собираюсь.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я надеюсь, что твоя чёрная полоса закончится, — добавила она мягче, — но это уже не моё дело.

— Что же мне делать? — обречённо произнёс он, глядя, как она опускает глаза к сумке, будто собираясь уходить.

— Просто живи по совести. И стань лучше. А мне пообещай, — Оксана замолчала на секунду, — что больше никогда я тебя не увижу.

Егор сжал губы, и вдруг из его глаз брызнули слёзы, которых он сам не ожидал.

— Клянусь, — едва выдохнул он. — Клянусь, что если это важно для тебя, я исчезну из твоей жизни.

Несколько мгновений они стояли, молча глядя друг на друга. Затем Оксана чуть кивнула, словно прощаясь, повернулась и пошла прочь. Егор остался стоять у закрытого кафе. Солнце уже клонилось к закату, его тёплый свет отражался в витринах, и у Егора вдруг возникло странное чувство освобождения, смешанное с болью.

— Ну что ж, — пробормотал он, оборачиваясь, когда из-за угла вышла Сестра. Она, видимо, не осмеливалась подойти ближе, чтобы не мешать их разговору. — Всё закончилось, Свет.

— Как ты? — тихо спросила она, поглядев ему в покрасневшие глаза.

— Не знаю… — Егор провёл ладонью по лицу. — Пустота какая-то. Но и… лёгкость. Будто гора с плеч свалилась. Может, теперь всё изменится?

Сестра не стала говорить громких слов. Она просто обняла брата за плечи. Они стояли на улице, где редкие прохожие спешили по делам, а ветерок слегка шевелил волосы. Егор чувствовал, как в груди, помимо горького чувства утраты, теплится крохотная искра надежды. Оксана сказала, что прощает его. Это, кажется, важнее всего.

— Ладно, поехали домой, — наконец произнёс он. — Надо жить дальше.

Он понимал, что отныне будет сам нести груз последствий за прежние поступки. Но, по крайней мере, маленький просвет в его душе уже появился — и, может быть, когда-нибудь после этой главы в его жизни начнётся новая, более светлая и правильная.