Я беременна от вашего мужа. Вы обязаны понять это и развестись! – нагло заявила незнакомка

Ольга проснулась за несколько минут до будильника. В спальне царил полумрак. Плотные шторы надежно защищали от утреннего света.

Женщина повернула голову и посмотрела на спящего мужа. За двадцать два года совместной жизни она изучила каждую черточку его лица, каждую морщинку в уголках глаз. Сейчас Кирилл хмурился во сне, будто решал какую-то сложную задачу.

«Интересно, о чем он думает? И, главное, о ком?» — мелькнула непрошеная мысль.

Ольга тихонько встала с кровати и направилась на кухню. Готовить завтрак для супруга было многолетней традицией. Даже если она злилась на него как вчера, когда он заявился домой в два часа ночи.

Закипал чайник, шкворчала яичница на сковородке, а в голове крутились неприятные мысли.

Что-то происходило в их жизни. Что-то неправильное. Она чувствовала это всем своим существом, как чувствует приближение грозы старая собака.

Доброе утро, — голос мужчины прервал ее размышления. Кирилл, уже одетый в строгий костюм, присел за стол. — М-м-м, как вкусно пахнет!
Где ты был вчера? — жена поставила перед ним тарелку с завтраком.
На работе, конечно. Сама знаешь, сколько дел навалилось в последнее время.
Правда? — женщина присела напротив, внимательно глядя мужу в глаза. — А я вчера разговаривала с папой.
Кирилл на мгновение замер с вилкой у рта.

И что?
Он сказал, что все сотрудники ушли в шесть. Все до единого.
Ну… я после был на встрече с клиентами. Решали вопросы по новому контракту.
До двух ночи? — Ольга скептически приподняла бровь. — И папа еще сказал, что ты в последнее время какой-то рассеянный. Растерянный. Это его слова. Знаешь, как неприятно было это слышать? Он же доверил тебе пост заместителя не просто так!
Оля, милая, — Кирилл отложил вилку и потянулся к руке жены. — Ты преувеличиваешь. Да, я немного устал в последнее время. Может быть, действительно стал менее внимательным. Но я все исправлю, обещаю.
Супруга посмотрела на его ухоженные руки, на дорогие запонки на рукавах рубашки — подарок на прошлый день рождения. Все это он имел благодаря ее отцу. Квартира в центре, загородный дом, дача на море… все это появилось в их жизни не просто так.

Знаешь, — медленно произнесла супруга, — я просто хочу, чтобы ты ценил то, что имеешь. И тех, кто рядом с тобой!
Я ценю, родная! — мужчина встал из-за стола, подошел к жене и поцеловал ее в макушку. — Мне пора бежать. Сегодня важная встреча с партнерами.
Муж быстро вышел из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.

Ольга осталась сидеть за столом, глядя на недоеденный завтрак Кирилла. Внутри разрасталось неприятное чувство — смесь обиды, тревоги и подозрений.

Женщина достала телефон и открыла сообщения от подруги.

«Может я и правда накручиваю себя? — подумала она. — Но почему тогда от него пахло другими духами? И почему в кармане пиджака я нашла чек из ресторана, где мы никогда не были?»

Жена даже не догадывалась, что через несколько часов ее жизнь перевернется с ног на голову. И что сегодняшнее утро — последнее спокойное утро в их семейной жизни.

Ольга механически убирала со стола, почти не замечая, что делает. Мысли путались, а в груди поселилась противная тяжесть.

После ухода мужа она достала из шкафа его пиджак и еще раз проверила карманы. Вчерашний чек из ресторана «Белый рояль» на сумму шесть тысяч рублей никуда не делся.

«Встреча с клиентами… как же,» — горько усмехнулась женщина.

Часы показывали начало одиннадцатого. Через час нужно быть в офисе. Супруга направилась в ванную. Ей нужно было привести себя в порядок. Однако резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.

«Кого принесло в такую рань?» — недоуменно подумала она, глядя на себя в зеркало прихожей.

Дверь пришлось открыть в домашнем халате и с небрежно собранными волосами.

На пороге женщина увидела красивую молодую девушку. Ольга машинально отметила ее дорогой маникюр, брендовую сумочку и уверенный взгляд. Совсем юная, лет двадцати, не больше.

Вы к кому? — спросила хозяйка квартиры, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
К вам, Ольга Александровна, — девушка улыбнулась с какой-то снисходительной уверенностью. — Можно войти? Разговор серьезный.
Несколько секунд женщина внимательно изучала незнакомку. Затем молча отступила в сторону и пропустила незваную гостью в квартиру.

Проходите на кухню, — сказала хозяйка квартиры.
Девушка уверенно прошла вперед, словно бывала здесь раньше. Села за стол, на то самое место, где утром сидел Кирилл.

Меня зовут Марина, — представилась она. — И я… я беременна от вашего мужа.
Ольга почувствовала, как на лбу мгновенно выступил холодный пот. В ушах зазвенело, а перед глазами поплыли черные точки. Удержаться на ногах было сложно, поэтому женщина присела на стул.

Мы с Кириллом любим друг друга, — уверенно продолжала девушка. — Уже полгода встречаемся. Он не решался вам сказать, поэтому я пришла сама. Думаю, вы обязаны понять это, отпустить и развестись. Так будет лучше для всех!
Истерический смех вырвался из груди Ольги. Она смеялась и не могла остановиться, глядя на это самоуверенное юное создание, которое пришло разрушить ее жизнь.

Отпустить? Развестись? — наконец выдавила женщина сквозь смех. — Двадцать два года брака! И ты думаешь, я просто встану и уйду? Ты правда настолько наивна и глупа?
Но ребенок… — растерянно начала Марина.
Спасибо, милая, — вдруг спокойно произнесла Ольга. — Спасибо, что пришла. Ты очень помогла. Правда!
Хозяйка квартиры встала и направилась к двери, давая понять, что разговор окончен. Девушка, явно сбитая с толку такой реакцией, последовала за ней.

И что теперь? — спросила она у порога.
Теперь иди домой и жди новостей от Кирилла, — все так же спокойно ответила женщина. — Я обещаю, что очень скоро он будет полностью свободен!
Когда дверь закрылась за незваной гостьей, Ольга медленно сползла по стене на пол. Внутри было пусто и холодно. Она достала телефон и набрала номер фитнес-центра.

Добрый день, — голос дрожал, но она справилась с собой. — Забронируйте мне, пожалуйста, беговую дорожку на ближайшее время. Да, прямо сейчас. Мне нужно очень много бегать.
Беговая дорожка мерно гудела под ногами. Ольга бежала уже второй час, не чувствуя усталости. Пот заливал глаза, футболка прилипла к спине, но она не останавливалась. Бег всегда помогал ей думать.

Двадцать два года. Супруга вспомнила их первую встречу. Молодой амбициозный менеджер пришел устраиваться в компанию ее отца. Красивый, уверенный в себе, с блеском в глазах. Как быстро он очаровал и ее, и родителей. Александр Степанович сразу разглядел в зяте потенциал, начал продвигать по карьерной лестнице.

«Какая же я глупая,» — мысленно усмехнулась Ольга, прибавляя скорость. Перед глазами появилось лицо Марины — холеное, наглое, уверенное в своей победе.

В кармане завибрировал телефон. Пришло очередное сообщение от Кирилла:

«Милая, может поужинаем вместе? Я соскучился».

Жена даже не стала отвечать.

Постепенно в голове начал формироваться план. Четкий, жесткий, беспощадный. Она достала телефон и быстро набрала номер.

Андрей Петрович? Добрый день. Это Ольга Соколова. Да, дочь Александра Степановича. Нам нужно срочно встретиться. Это конфиденциально.
Через час женщина сидела в кабинете главного юриста компании. Андрей Петрович, старый друг семьи, внимательно слушал ее план, изредка кивая и делая пометки.

Значит, так, — Ольга говорила четко, словно зачитывала приговор. — Мне нужно, чтобы вы подготовили два пакета документов. Первый о добровольном отказе от всего имущества и денег. Второй — поддельная смета с подписью Кирилла. Такую, чтобы при проверке тянула на серьезную статью.
Ольга Александровна, вы понимаете, что это…
Я все понимаю! И беру всю ответственность на себя. Отец не должен знать. Это мое личное дело. Надеюсь, вы меня услышали!
Юрист задумчиво забарабанил пальцами по столу.

Когда нужны документы?
К завтрашнему вечеру. Я забронировала столик в «Белом рояле» на семь часов.
Женщина усмехнулась, вспомнив тот злополучный чек. Кирилл даже место для встреч со своей кралей выбрал не сам. Она когда-то рассказывала мужу об этом элитном ресторане.

Хорошо, — кивнул Андрей Петрович. — Будет сделано.
Выйдя из офиса, супруга достала телефон и написала два сообщения.

Первое мужу: «Завтра в 19:00, «Белый рояль». Нам нужно поговорить».

Второе — Марине (номер был записан в телефоне Кирилла, который она проверила этим утром): «Завтра в 19:00, «Белый рояль». Решим все окончательно».

Ответы пришли почти одновременно. Оба согласились прийти.

Ольга подошла к своей машине и посмотрела на отражение в стекле. Собранная, подтянутая после тренировки, с холодным блеском в глазах. Она не чувствовала ни боли, ни обиды. Только холодную решимость. Двадцать два года унижений закончатся завтра.

«Ты сам это выбрал, милый, — подумала она, садясь за руль. — Ты сам.»

До вечера женщина привела в порядок все дела, забрала из химчистки любимое черное платье и записалась в салон красоты. На завтрашнем спектакле она должна выглядеть безупречно. Как и положено главной героине.

Вечером, лежа в постели, супруга услышала, как открылась входная дверь. Кирилл осторожно вошел в спальню.

Ты спишь? — прошептал он.
Ольга не ответила, продолжая ровно дышать. Муж постоял немного и вышел из комнаты.

«Последняя ночь, — подумала она. — Завтра все изменится».

«Белый рояль» сиял огнями. Ольга сидела за столиком в самом центре зала, неторопливо потягивая мартини. Черное платье идеально подчеркивало фигуру, а новая укладка добавляла образу особую элегантность. Она специально выбрала это место. Здесь все должны увидеть финал ее семейной истории.

Кирилл появился точно в семь, как всегда пунктуальный.

Ты потрясающе выглядишь! — мужчина наклонился поцеловать жену и замер, уловив холод в ее взгляде.

Присаживайся, дорогой. Нам многое нужно обсудить.
Не успел он устроиться в кресле, как к столику подошла Марина. Кирилл побледнел и вцепился в подлокотники.

Что… что происходит? — его голос дрогнул.
Присаживайтесь, Мариночка, — ласково произнесла Ольга. — Не стесняйтесь. Мы же теперь почти семья!
Девушка медленно опустилась на стул, переводя растерянный взгляд с мужчины на женщину.

Я решила, что нам троим нужно поговорить, — продолжала супруга все тем же доброжелательным тоном. — И у меня есть небольшие сюрпризы для вас обоих.
Она достала из сумочки первую папку и положила перед мужем.

Узнаешь? Конечно, да. Ты не мог так быстро забыть документ, который подписал лишь вчера. Помнишь, спешил на встречу? Видимо, к ней! — Ольга улыбнулась. — Я тебя предупреждала, что стоит быть более внимательным при исполнении служебных обязанностей. Ты нечаянно и небрежно подписал… “липу”. Знаешь, сколько лет дают за финансовые махинации в особо крупном размере?

Кирилл трясущимися руками открыл папку. С каждой секундой его лицо становилось все белее.

Это… это подделка, — прошептал он.
Конечно, милый. Но доказать это будет сложно. Особенно учитывая твою подпись и неопровержимые улики. Впрочем, у тебя есть выбор.
Жена достала вторую папку.

Здесь документы о добровольном отказе от всего имущества. Квартира, дома, машины, счета. Ты отказываешься от всего! И спокойно соглашаешься на развод. Грубо говоря, у тебя есть выбор. Тюрьма или нищета. Решай!
Кирилл, не раздумывая, схватил ручку и начал подписывать бумаги. Марина сидела, застыв, как статуя.

А теперь твой сюрприз, деточка, — Ольга повернулась к девушке. — Знаешь, почему у нас с Кириллом нет детей? Все двадцать два года он думал, что проблема во мне.
Женщина достала третью папку.

Это официальное медицинское заключение, о котором мой супруг не знал. Я скрыла информацию, чтобы сохранить его хрупкие нервы. Показала ему подделку. Кирилл абсолютно бесплоден. От рождения. Так что, милая, либо ты солгала о беременности, либо ребенок не от него. В любом случае, твой план не сработал.
Марина, не долго думая, вскочила со стула и стремительно выбежала из ресторана. Мужчина сидел, схватившись за голову.

Прости… — пробормотал он. — Хотя понимаю, что прощения мне нет.
Не стоит, — жена допила мартини и встала. — Документы о разводе получишь завтра. И да, можешь не приходить домой. Замки я уже сменила.
Она направилась к выходу, чувствуя на себе взгляды посетителей. Впервые за долгое время ей было легко и спокойно.

На улице моросил мелкий дождь, но она не спешила взять такси. Хотелось пройтись пешком, чувствуя, как с каждым шагом уходит прошлая жизнь.

В сумочке завибрировал телефон. Звонил отец.

Папа, привет, — улыбнулась женщина. — Да, все хорошо. Знаешь, с завтрашнего дня тебе нужно искать нового заместителя. Кирилл больше не будет работать в компании. Почему? Долгая история. Расскажу при встрече. Завтра увидимся?
Ольга убрала телефон и подняла лицо к небу, подставляя его под капли дождя. Двадцать два года закончились. Впереди была новая жизнь, и она точно знала, что справится.

Это моя квартира, а не твоя игрушка для покрытия долгов, — сказала я мужу, который уже договорился с риелтором

Завтрак с привкусом предательства

Лариса стояла у плиты, ковыряя ложкой омлет, который давно уже напоминал тряпку, брошенную под дождём. Пахло кофе, пригорелым молоком и чем-то ещё — неуловимо неприятным, вроде чужой лжи. Она хмурилась: Борис вёл себя странно. С утра ходил по квартире, как мимоходчик в аэропорту, — носки не туда, газету на подоконник, телефон оставил в холодильнике.

— Боря, ты чего? — с легкой иронией спросила Лариса, наклоняя голову, будто реально ожидала внятный ответ.

Борис глянул на неё с таким лицом, будто сейчас скажет что-то типа «ты усыновлена», и тяжело вздохнул.

— Лара… я тут подумал… — протянул он голосом человека, который продаёт тебе телефон без зарядки.

— Что, опять? — перебила она его, уставившись на него снизу вверх.

— Надо продавать квартиру, — наконец выпалило это чудо с чёрной икрой на шее.

— Нашу квартиру? — с подчёркнутым спокойствием уточнила Лариса, откладывая ложку и поворачиваясь всем корпусом, как ракета перед стартом.

Борис пожал плечами, будто речь шла о смене чехла на телефон.

— Ну… да. Нам столько площади ни к чему. Ты же сама говорила: тяжело убирать.

Лариса внутренне заорала, но внешне только стиснула зубы. Ей очень захотелось заорать «сам себя убери, Борька», но она была воспитанной женщиной. До определённого момента.

— А ты когда собрался со мной это обсудить, Борис Анатольевич? До или после подписания бумаг?

Борис сделал вид, что задумался. Причём искренне задумался. Как будто решение — это какая-то диковинная штука, которую можно было бы обсудить за кофе и булочкой.

— Ну, я думал… потом скажу. Чтобы тебя не нервировать.

Лариса засмеялась. Громко. Зло. Как человек, который понял: его только что приняли за дуру на полном серьёзе.

— Конечно. А чего нервничать? Я тут так… мебель двигаю, вещи выбираю, а оказывается, ты меня уже вместе с квартирой упаковал и отправил в добрые руки.

Борис начал юлить. Лариса видела это тысячу раз. Он всегда так делал, когда врал или пытался протащить какую-то подлость под соусом «я обо всём позабочусь».

— Ларочка, ну что ты начинаешь? Всё будет хорошо. Купим поменьше, в хорошем районе, деньги останутся…

— На что останутся, Борис? На твои долги? — резко перебила она, сложив руки на груди.

Борис замер. На секунду — только на секунду — в его глазах мелькнула паника. Потом он попытался натянуть на лицо обычную добродушную маску, но уже было поздно. Лариса всё поняла.

И этот завтрак, и этот омлет, и этот кофе с привкусом горечи — всё это стало началом конца.

Лариса не пошла на работу. Она тупо сидела на кухне, пялясь в окно и слушая, как в голове медленно и мучительно складывается пазл их «счастливой» семейной жизни.

В обед пришёл Антон — её сын. Высокий, лохматый, в куртке на майку, как типичный представитель «пофигистского фронта».

— Ма, чего ты мне с утра двести сообщений накатала? — с порога буркнул он, сбрасывая кроссовки.

Лариса посмотрела на него, и тут же глаза защипало. Она глотнула воздух, как утопленник перед последним погружением.

— Антош, твой отец… он хочет продать квартиру.

Антон, не моргнув, спросил:

— Тебя с мебелью или отдельно?

Лариса хмыкнула. Всё-таки чувство юмора — это семейное.

— Отдельно, сынок. Пока отдельно.

Они молча выпили кофе, перебрасываясь короткими фразами, как шахматисты бросают фигуры на доску в конце безнадёжной партии.

— Мать, не парься. Я тебе помогу. — вдруг сказал Антон, и в его голосе зазвенело что-то новое. Зрелость, что ли.

Лариса вдруг поняла: у неё есть хотя бы один союзник. А иногда одного союзника хватает, чтобы выиграть целую войну.

Вся правда, мать её, наружу
На следующий день Лариса бодро выгуливала свои нервы вокруг дома, когда наткнулась на Нину Семёновну — старую боевую подругу по подъезду, женщину, которая знала про всех всё и немного больше.

— Ларисочка, слышала новость? — заискивающе прошептала Нина Семеновна, прихлёбывая из термоса, как агент на секретном задании.

— Какую ещё новость? — Лариса подозрительно сощурилась. Соседка сияла, как айфон на витрине.

— Твой Борисик-то… давно уже в долгах, как в шелках. Ой, а ты думала, он на работу ездит? Ха! По банкам катается. Пытается кредиты перекрыть.

Лариса стояла и чувствовала, как её мир трещит, как старое зеркало под молотком.

— Чего?! — еле выдавила она, чувствуя, как лицо начинает жечь.

Нина Семёновна с удовольствием продолжила:

— И не только кредиты. Ещё какие-то мутки у него… вроде как поручителем за кого-то подписался. А тот свалил за границу. Теперь твой Боря один на арене. Клоун в каске.

Лариса слушала, и с каждым словом внутри неё что-то клокотало. Нет, не обида. Обида давно уже умерла и высохла. Там была злость. Чистая, светлая злость, как первая утренняя сигарета.

Вечером она пошла к Елене Сергеевне — юристке, с которой познакомилась ещё на старой работе. Елена была женщиной строгой, молчаливой, с такими глазами, что казалось: она тебя насквозь видит вместе с твоими грехами.

— Ларис, слушай внимательно, — сказала Елена, задумчиво постукивая ручкой по столу. — Квартира оформлена на тебя одну?

— На меня.

— Значит, без твоего согласия он может только в мечтах её продать. Максимум — на Авито выложить с надписью «желательно без хозяйки».

Лариса хмыкнула.

— Но если сильно нажмёт, — продолжила юристка, — он может попытаться через суд доказать, что имущество совместное. Тогда затянется всё надолго. Нервы вымотает — на раз-два.

— Что делать?

Елена кивнула:

— Оформлять брачный договор. Или сразу подавать на раздел имущества. И да, попросить Бориса пожить отдельно. Желательно подальше и без права переписки.

Лариса слушала и чувствовала: впервые за долгое время она не жертва. Она игрок. А игроки не плачут. Они бьют первым.

И тут встал вопрос: как действовать дальше?

Всё к чёрту
Вечер. Лариса сидела за кухонным столом. Перед ней стояла чашка чая, который давно остыл и теперь скорее смахивал на воду из-под крана, чем на что-то бодрящее. Она прокручивала в голове всё, что собиралась сказать. Пыталась репетировать. Но внутри уже бродила такая буря, что любая репетиция выглядела как «чайная церемония» перед ураганом.

Борис пришёл поздно, пахнущий чужими духами и с глазами человека, который что-то уронил, но пока ещё надеется, что никто не заметит.

— О, дома, — небрежно бросил он, вешая куртку. — Чего сидишь в темноте, как Баба-Яга на собрании профсоюза?

— Жду тебя, Боря, — спокойно сказала Лариса, хотя на самом деле голос дрожал, как струна перед тем, как лопнуть.

Борис замер, боковым зрением уловив, что сегодня может быть весело. Или страшно. Или и то, и другое вместе.

— Слушай, давай завтра, а? Я устал, как собака без хвоста.

Лариса встала. Медленно. Чётко.

— Нет, Борис. Сегодня. Прямо сейчас.

Он уселся за стол, театрально тяжело вздыхая. Как будто это ему сейчас собираются вырывать душу через задний проход.

— Что опять не так, Ларочка? — устало, даже лениво спросил он.

Лариса сцепила руки на груди.

— Ты хотел продать квартиру за моей спиной. Ты хотел выкинуть меня на улицу ради своих кредитов. Ты мне лгал каждый день. — Она сделала паузу. — Я всё знаю, Борис. Всё.

Он посмотрел на неё. Сперва — удивление. Потом — злоба. Потом — презрение.

— А ты что хотела, а? — вдруг резко вскинулся он. — Жить в своей золотой клетке и не замечать, как всё летит к чертям?

Лариса выдохнула, коротко:

— А ты решил вытащить нас из жопы ценой моей квартиры?

Борис подался вперёд, глаза его налились каким-то мутным светом.

— Я тебя, между прочим, спасал! А ты сидела дома, ногти пилила и щи варила!

Она рассмеялась. Громко. Так, что соседская собака залаяла в унисон.

— Спасал?! — Лариса склонила голову на бок, изучая его, как микроба под микроскопом. — Ага. Спасатель хренов. С бабами, что ли, долги свои гасил?

Борис вздрогнул. Микросекунда — и всё. Он попался.

— Что?.. Какие бабы? — начал он мямлить, но уже было поздно.

Лариса взяла пустую кружку со стола и швырнула её в стену. Грохот был такой, что у Бориса дернулась левая века.

— Не надо делать из меня дуру, Боря! — орала Лариса, уже не стесняясь ни громкости, ни эмоций. — Я знаю про эту… эту соплю двадцатилетнюю с работы! Про её сиськи, твои букеты и съёмные квартиры! Ты думал, я никогда не узнаю?!

Борис вскочил:

— А ты сама виновата! Ты превратилась в скучную домохозяйку! Вечно усталая, вечно недовольная! Мне хотелось… жить, понимаешь?!

— Ты хотел жить?! — истерично засмеялась Лариса. — Жрать за мой счёт, спать с кем попало и потом втирать мне про новую квартиру?! Ты обыкновенный жалкий предатель, Боря!

Борис подошёл ближе, лицо его перекосило.

— Ты мне не мать и не судья!

— Нет, Боря, — зло ухмыльнулась Лариса. — Мать тебе давно дала под зад, а судья я сейчас буду. Сама себе.

Она взяла со стола документы — брачный договор и уведомление о разделе имущества — и с хрустом бросила их перед ним.

— Подписывай. Или собирай чемодан и катись к своей юной «жизни».

Борис стоял, глядя на бумаги, как на смертельный приговор. Руки у него тряслись. Плечи обвисли.

Он вдруг стал старым. Жалким. И впервые за много лет Лариса посмотрела на него без боли. Только с холодным, ледяным равнодушием.

— Не думай, что я не смогу без тебя, — тихо добавила она. — Я смогу. И знаешь что? Уже смогла.

Борис молчал. Потом швырнул ручку на стол и пошёл собирать вещи.

Лариса смотрела ему вслед. Без слёз. Без сожалений. Только с лёгкой усталой улыбкой.

Как на похоронах человека, который сам себе вырыл могилу.

Через неделю Лариса сидела на том же месте, на кухне, только теперь с чашкой горячего чая и новым чувством внутри. Она была одна. Свободная. Чистая. И впервые за много лет — счастливая.

Антон пришёл вечером.

— Ну что, мать, как ты?

Лариса усмехнулась:

— Лучше всех, сынок. Теперь у меня даже план на жизнь есть. И знаешь какой?

Антон уселся напротив, заинтересованно уставившись на неё.

— Какой?

Лариса подняла чашку, как на тост:

— Больше никогда не путать спасательный круг с петлёй на шее.

Антон заржал. Настоящее, заразительно.

А Лариса впервые за долгое время почувствовала, что всё будет хорошо. Чёрт возьми, оно уже хорошо.